Белорусский набат

– Господин президент, – сказал американский спецпредставитель (русский язык он знал хорошо, но он не был для него родным, и говорил он на нем довольно топорно), – нужно принять решение сейчас. Путин уже принял решение вас ликвидировать. А следом ликвидировать вашу страну. Этот генерал возглавляет незаконную сеть, занимающуюся физическим уничтожением неугодных режиму, так называемую «Белую стрелу». Он уже был в Минске, вел переговоры с высокопоставленными генералами вашей армии и спецслужб. Они собираются совершить государственный переворот. Беларуси угрожает восстание по типу украинского Майдана – и Путин не собирается совершать украинских ошибок и дать белорусскому народу восстать. Он собирается отстранить вас от власти и поставить одного из генералов, который объявит об ускоренном сближении.

Батька посмотрел на документы.

– Януковича он не ликвидировал.

– Да, и теперь сожалеет об этом, – американец вел партию, посол Польши только кивал головой. – Путин гениально провел украинскую партию, только сейчас нашей разведке удалось реконструировать события. Он приказывал своим агентам в высшем руководстве спецслужб Киева чрезмерно применять силу против демонстрантов – и тем самым преследовал две цели: не оставить Януковичу никакого другого пути, кроме как в Таможенный союз, и заставить его применить против восставшего украинского народа войска, что навсегда сделало бы его чужим для Европы. У него были агенты и в среде лидеров Майдана, именно они призывали к максимальному применению насилия и каждый раз срывали усилия по перемирию. А когда протестующим и президенту удалось прийти к соглашению, он послал отряд опытных снайперов-чеченцев, с тем чтобы те обстреляли и полицию, и протестующих и вызвали бойню.

Странно, но тут американец переборщил. С чеченцами. Батька знал, что в России есть спецподразделения, есть сильная разведка, и зачем посылать именно чеченцев в Киев, где большинство говорит по-русски, – совершенно непонятно. Слова о «чеченцах» заставили его насторожиться.

– Потом он приказал Януковичу направляться на Восток и там объявить о начале войны против запада и центра страны, но Янукович вместо этого просто убежал из страны в Россию, и у Путина не оставалось никакого выхода, кроме как принять его. Вместе с ним бежали и все агенты России в руководстве Украины, а Путину ничего не оставалось, кроме как начать тайную войну против Украины.

То, что говорил американец, была ложь. Но ложь правдоподобная.

– После Украины Путин не доверяет народу вообще и считает, что выступления народа, даже пророссийские, опасны, поскольку неконтролируемы. С вами он решил расправиться руками ваших генералов и заодно наказать вас за попытки возрождения национального самосознания белорусов.

Американец замолчал. Заговорил представитель Польши:

– Пан президент, циничная и предательская позиция Европейского союза с Германией во главе хорошо всем известна. Украина показала все бессилие и подлость Европы. Пора признать – и признать честно, – в Европе нет наших друзей и нам нечего делать в Европе. Германия угнетала и разоряла мою страну – и вашу она разоряла тоже. Теперь для немцев торговля с Россией важнее выживания и существования вашего и моего народов. Более того, нельзя сводить предательство и подлость ЕС только к политике верхов. Немецкий народ показал, что дружба с Россией – точнее страх перед русскими – для них важнее дружбы с поляками или прибалтами. Только народы, родственные по крови, никогда не допустят, чтобы их брат попал в беду. Между поляками и белорусами есть кровное родство, и это важнее того искусственного европейского единства, в котором нас пытаются уверить и которого на деле нет. Вопрос стоит так: или мы создадим союз родственных по духу и крови народов, силой не меньшей, чем имперская Россия, или мы погибнем, каждый поодиночке. Нам нужен свой союз, проверенный веками, где каждый народ, входящий в него, ощутит боль своего брата, как свою…

Президент Беларуси молча сидел и смотрел на гостей. В Минске уже было неспокойно, обстановка на Украине его тревожила еще больше. Как и любой опытный руководитель, он стремился оставить пространство для маневра – и для себя, и для страны – как можно большим. Но сейчас он почти физически ощущал, как оно сужается…

– Оставьте материалы, – сказал он, – я посмотрю.

Двое, американец и поляк, пройдя предусмотрительно открытые перед ними двери, вышли в теплый августовский вечер. Было уже поздно, но на западе, там, где лежали их страны, еще теплился закат. Тепло пахло травой, летом, деревьями, чистотой… поляк хорошо помнил этот запах, потому что родился и вырос в деревне. Американец, выросший в городе, посмотрел на часы и подумал: какая глушь…

– Пройдемся? – поляк тоже посмотрел на часы. – Воздух хороший.

Машины медленно тронулись за ними, включив подфарники. Сумасшедше стрекотали сверчки, похрустывала под ногами щебенка обочины.

– Поверил, как думаете? – спросил поляк.

– Не знаю… – американец цинично усмехнулся. – Ему все равно не жить…