Белоснежка должна умереть

Всю жалость к этому человеку у Пии как рукой сняло.

— Нет… — прошептал он. — Я… я и сам хотел идти в полицию…

У него вдруг сдали нервы. Он грохнул кулаком по верстаку.

— Эта скотина, этот убийца отсидел свой срок, а моя Лаура умерла навсегда! Когда Рита не захотела меня даже слушать, у меня вдруг сорвало крышу. И эти перила были такие низкие!..

* * *

Андреа Вагнер стояла с непроницаемым лицом во дворе, скрестив на груди руки, и смотрела, как двое полицейских уводят ее мужа. Взгляд, которым она его проводила, говорил сам за себя. Между ними не осталось и следа какой бы то ни было привязанности, не говоря уже о любви. Единственное, что их связывало, были дети, их бесцветные будни или бесперспективность развода. Муж, который топил свои проблемы в вине, вместо того чтобы решать их. Пия вновь почувствовала глубокое сочувствие к закаленной в страданиях женщине. Будущее супругов Вагнер выглядело не более радужным, чем их прошлое. Она дождалась, когда патрульная машина выехала со двора. Боденштайн был уже в курсе и сказал, что позже допросит Вагнера в комиссариате.

Пия села в свою машину и пристегнулась. Развернувшись, она поехала через промышленную зону, состоявшую преимущественно из владений Терлиндена. За высокими заборами на обширной территории, посреди ухоженных газонов и паркингов, тянулись огромные цеха. Путь к главному корпусу, полукруглому зданию со стеклянным фронтоном, преграждали несколько шлагбаумов и проходная. Перед одним из шлагбаумов ждали своей очереди несколько грузовиков, на другой стороне охранники проверяли въехавшую машину. Какой-то грузовик, следовавший за Пией, посигналил ей: она уже включила сигнал левого поворота, чтобы повернуть на В-519 в сторону Хофхайма, но в последний момент решила все же заглянуть к Сарториусам и повернула направо.

Утренний туман рассеялся, уступив место сухому солнечному дню — прощальная улыбка позднего лета посреди ноября. Альтенхайн казался вымершим. Пия увидела лишь одну молодую женщину, выгуливавшую двух собак, и старика, который, облокотившись на низенькие ворота своего дома, беседовал с пожилой дамой. Она проехала мимо «Черного коня», мимо его еще пустой автостоянки, мимо церкви, взяла крутой поворот вправо и резко затормозила: толстая серая кошка с величавой неторопливостью переходила дорогу, не обращая внимания на машину.

Перед бывшим трактиром Сарториусов стоял серебристый «порше кайен» с франкфуртским номером. Пия припарковала машину рядом с «порше» и вошла во двор через открытые настежь ворота. Горы мусора и металлолома исчезли без следа. Крысы, по-видимому, тоже перебазировались в какое-то более хлебное место. Она поднялась по ступенькам на крыльцо дома и позвонила. Ей открыл Хартмут Сарториус. Рядом с ним стояла молодая светловолосая женщина. Пия не поверила своим глазам, узнав в ней Надю фон Бредо, артистку, известную во всей стране не в последнюю очередь благодаря ее роли комиссара полиции Штайн в гамбургском телесериале «Место преступления». Интересно, что ей здесь понадобилось?

— Ничего, я найду его, — сказала та Сарториусу, казавшемуся рядом с высокой элегантной красавицей еще более жалким, чем обычно. — Спасибо вам! Я не прощаюсь.

Она скользнула по гостье безразличным взглядом и прошла мимо, не поздоровавшись и даже не кивнув. Пия проводила ее взглядом, потом повернулась к Сарториусу.

— Натали — дочь наших соседей, — пояснил тот, прочитав удивление на лице Пии. — Они с Тобиасом вместе играли еще в песочнице, и она все эти годы, пока он сидел, поддерживала с ним контакт. Единственная из всех…

— Понятно, — кивнула Пия.

В конце концов, и знаменитая артистка должна где-то родиться и вырасти. Почему бы и не в Альтенхайне?

— Чем могу быть полезен?

— Ваш сын дома?

— Нет, он пошел прогуляться. Но вы проходите.

Пия прошла вслед за ним в дом и дальше на кухню, которая теперь, как и двор, выглядела гораздо более цивильно, чем во время ее прошлого визита. Почему люди всегда ведут полицейских на кухню?

* * *

Амели задумчиво брела вдоль опушки леса, засунув руки в карманы куртки. После бурной дождливой ночи наступил тихий, мягкий день. Луга, засаженные фруктовыми деревьями, были покрыты тонкой кружевной пеленой тумана. Солнце пробилось сквозь серые тучи, и лес то тут, то там вспыхивал осенними красками. Ветви деревьев перемигивались красными, желтыми и коричневыми огоньками последних листьев. Пахло желудями, сырой землей и дымом от костра, зажженного кем-то на одном из лугов. Амели, сугубо городской житель, жадно вдыхала свежий, прозрачный воздух. Она чувствовала небывалый прилив жизненных сил и не могла не признаться себе, что деревенская жизнь тоже имеет свои прелести. Внизу, в долине, раскинулась деревня. Какой мирной и безмятежной она казалась издалека! Красная машина, как божья коровка, проползла по дороге и исчезла в путанице жмущихся друг к другу домов.

На деревянной скамье у старого поклонного креста сидел мужчина. Подойдя ближе, она с удивлением узнала Тобиаса.

— Привет! — сказала она и остановилась.