Белоснежка и семь клонов

– До сих пор мне приходилось сталкиваться с брачными аферистами, эксплуатирующими тему «невеста-иностранка» исключительно с целью получения дешевой домработницы и секс-рабыни. Случались и оригинальные истории международных браков. Предприимчивые сообщества холостяков выписывали себе тихую безмолвную таиландку и пользовались, пардон, ею все по очереди. То есть, один из мужичков официально оформлял все документы, женился на несчастной девушке, а расходы делили на всю веселую компанию. Когда подходил срок оформления бессрочной визы – примерно года через три – они отправляли приевшуюся жену обратно и выписывали себе «свеженькую».

– И девушки терпели три года такие унижения?

– Терпели. А какой у них был выбор – попробуй они устроить «восстание» – мигом окажутся на улице без гроша или в борделе. А самое страшное для них – вернуться обратно в нищету, где все равно единственный способ заработать – секс-услуги богатеньким туристам. К тому же восточный менталитет предусматривает беспрекословное подчинение мужчине и смиренную покорность. Но, видимо, и среди этих бессловесных рабынь нашлись особи посмелее. И вся эта грязь вылилась наружу. Скандальчик был – ого-го! Но со временем все забылось, и я думаю, продолжается в том же духе.

Вика вернулась к своему обычному благодушно-смешливому тону. Она, кажется, осознала, что довольно легко выпуталась из ситуации, предвещавшей кучу неприятностей:

– У таиландских жен был гарем из мужиков, а мне была уготована роль рабыни дерьмового султана! – болтая ножкой и прихлебывая кофе рассуждала она. – Этот говнюк выискивает в газетах объявления о поиске партнера для заключения брака от женщин из Восточной Европы, которые приезжают в гости к друзьям и родственникам в Германию, приглашает их к себе якобы для знакомства и предлагает подработать в его фирме. Обычно женщины не отказываются от возможности заработать твердую валютку. Феликс вручает им швабру, ведро и отправляет на объект. Там «невеста» проводит несколько дней, спит и ест прямо в туалетной подсобке, а когда через недельку-другую появляется «женишок», и она пытается на своем корявом немецком, а то и просто на пальцах, выяснять с ним отношения или скромненько просить деньги за работу, он изображает из себя оскорбленную невинность. Я, мол, не ожидал у тебя таких низменных меркантильных наклонностей, ты ведь почти что моя жена, вопрос о деньгах оскорбляет мои чувства к тебе, и тому подобная белиберда. Прозревшая женщина хватается за манатки и бегом к своим родным, а на ее место прибывает следующая дурочка.

– Тебе-то не посчастливилось поработать на благо туалетного афериста? – засмеялась Алина.

– Два дня я провела у него, как принцесса. Его тактика разработана, как в дешевой мелодрамке, но, тем не менее, бабцы на это клюют…

– И ты не исключение…

– А где ты встречала женщину, не растаявшую от цветов, комплиментов, кофе в постель, шампанского при свечах? Банально до тошноты, но чертовски приятно. Несмотря на примитивность и недалекость, надо отдать должное Феликсу – период «обработки» невест-уборщиц поставлен им профессионально.

– И кто же открыл тебе глаза? Не сам же он…

– Такая умора получилась! Хотя, это сейчас мне смешно, когда все позади… Феликс мне в промежутках «обхаживаний» пытался что-то объяснять, но он мне говорил по-немецки, а я ему отвечала по-английски. Естественно, отвечала так, как понимала вопросы. Только потом мне стало понятно, насколько комично выглядел этот диалог, если его перевести на один язык. Он мне повторял слово «арбайт» – работа – и мне показалось, что он интересуется, чем я занимаюсь, где работаю. Из моего рассказа он понял только «хоспитал» и «доктор», и до него, наконец, дошло, что он имеет дело не с дояркой или продавщицей, а с врачом. Интеллектуальные и образованные дамы для таких целей, как известно, не особенно подходят, поскольку они лапшу с ушей очень быстренько отряхивают.

– Помню, наш преподаватель атеизма в институте как-то между прочим бросил нашим вертихвосткам, что вы, мол, девушки, считаете себя самыми изысканными невестами Союза, а на Востоке, к примеру, за вас заплатили бы калым меньше, чем за безграмотную девчонку. Ценности у них совсем другие – для восточного мужчины больший интерес представляет малообразованная простушка из глухой деревни, чем дипломированная столичная фифа.