Белоснежка и Серый волк

– Не то, Белова.

Телефон в его кармане зазвонил так не вовремя, заставляя девушку встрепенуться. Сдаваясь, Игорь велел ей отправляться на кухню, а сам вытащил мобильник, глядя на экран. Он поморщился, узнавая высветившийся номер.

– Что тебе нужно, Скворцова? – не отвечая, Волков отклонил вызов.

Он проследовал за Верой, хмыкнув, стоило заметить на кухонном столе небольшой торт, покрытый шоколадной глазурью. Нина постаралась…

Вера улыбнулась, глядя на кривоватые сердечки, выведенные на торте кремом.

– Завтра нужно идти в универ, и так пропусков слишком много, – проговорил Игорь, проходя

по небольшой кухне и проводя ладонью по гладкой столешнице, – я подвезу тебя, а во время перерыва

отгоню машину Козловскому.

– Не надо, спасибо! – встрепенулась Вера, поворачиваясь к нему и защищаясь от слишком

проницательного взгляда улыбкой.

– Почему? – двинулся к ней Волков, и кухня резко стала ещё меньше.

– Мне ко второй паре завтра, – солгала девушка, не собираясь признаваться в том, что нужно

заняться поисками подработки, – поэтому доберусь сама.

Вера всё отступала, пока не почувствовала, что прижалась к прохладной столешнице. Игорь

склонился к девушке. Не давая отступить в сторону, он упёрся обеими ладонями по обе стороны от

вруньи-жены.

– Что? – разволновалась она, – что ты делаешь? Мне нужно идти…

– И куда же ты собралась? – взгляд «серого волка» переливался оттенками чистого серебра, снова заставляя Веру сомневаться в собственном рассудке или реальности происходившего.

– Ну… туда… – она неловким кивком указала куда-то за плечо Игоря, не решаясь теперь

встретиться с ним взглядом.

– Боишься меня? – неожиданно спросил он, явно желая поддразнить, – сама же заявила, что я

самый безопасный вариант. Что-то изменилось? Уже не считаешь так?

– Считаю, конечно! – непонятно кого из них двоих, горячо заверила Вера, упираясь ладонями в

грудь Игоря, и надеясь таким образом остановить.

Теперь на свою беду она чувствовала, как под майкой часто билось его сердце. Игорь замер, боялась пошевелиться и она.

– Когда ты перестанешь врать? – его тёплое дыхание касалось её лица.

– Когда у меня не станется причин для этого, – на выдохе проговорила Вера.

– И в чём же причина?

– Когда я говорю правду, никто не воспринимает её всерьёз. Ты сердишься, когда я вру, но

зачем тебе правда? – рискнула посмотреть на него девушка.

Её голос задрожал, а пальцы сминали майку на груди Игоря, выдавая крайнее волнение. Он

перехватил руки Веры, удерживая за запястья.

– Попробуй ещё раз и будешь знать ответ, – глухо произнёс он.

– А если я потребую того же от тебя, что будешь делать, Волков? – она подняла подбородок, стараясь сейчас выглядеть так же внушительно, как и стоящий перед нею муж.

– Я отвечу тем же, – тихо, но твёрдо отозвался Игорь.

52

Оксана Головина: «Белоснежка и Серый волк»

ГЛАВА 20

Он откинулся на спинку глубокого кресла и заложил руки за голову, в задумчивости глядя на

журнальный столик, стоявший рядом. При этих действиях рубашка натянулась, благодаря нескольким

расстёгнутым пуговицам, ещё больше открывая загорелую грудь мужчины. Чем не преминула

воспользоваться его подруга, склоняясь к нему через спинку кресла, и запуская тёплую ладонь под

тонкую ткань. Взгляд её также остановился на столике, где рядом с парой недопитых бокалов вина и

полупустой бутылкой, сверкала в приглушённом освещении горсть изящных украшений.

– Её давно нет в живых, Макс, – мягкие губы женщины коснулись его щеки, – я всё же

начинаю ревновать…

Уголок губ Зеркалина дрогнул в усталой улыбке. Он склонил голову набок, наблюдая, как

переливались небольшие камни на серьгах, которые лежали немного в стороне от других украшений.

Сколько лет прошло с того дня? Он помнил как сейчас, и склонившуюся над ним женщину, так

привычно поправлявшую прядь тёмных волос, и ту самую серёжку, блестевшую на её ухе. И лёгкий

аромат её духов, которым мечтал в ту пору дышать, не прерываясь, и запах антисептика, когда

обрабатывала ему очередные ссадины.

Побитый дворовый щенок, которого удивительная женщина, из другого мира, из другой для

него вселенной, почему-то пожалела. Свет в окнах той небольшой ветеринарной клиники был для

него спасительным маяком, тем, что заставлял вставать каждый раз, когда уже верил, что ниже упасть

некуда. Женщина в бледно-голубой униформе была его Ангелом–хранителем, его первой любовью, жгучей и, конечно же, безответной.

Но в свои неполные семнадцать он мог мечтать вволю, и о том, что сможет видеть её до конца

дней своих, и о том, что она никогда не примет предложение того дядьки с холодными глазами… От

воспоминаний о собственной наивности, Максим шумно вздохнул. Он позволил подруге сесть к нему

на колени, обнимая за шею.

– Ты говорил, что эта женщина вытащила тебя с улицы и отучила воровать, – она коротко

поцеловала его в переносицу, а затем нахмурилась, – а теперь из-за неё ты снова это делаешь, Макс.