Белосток — Москва

Ну а тогда жизнь пошла своим чередом. В феврале приехали наши «американцы». Мы встретились ровно через семь лет с момента расставания, и мне вряд ли нужно описывать наши эмоции. Две недели Сашиного отпуска пролетели как один день, среди непрерывных встреч, визитов, посещений театров. Провожали мы их с грустью, но без отчаяния 1981 года — знали, что расстаемся не навсегда и даже не надолго. Саша привез приглашения для меня и для своей тещи, и мы действительно навестили их в октябре того же года. А Лену и Леню Саша горячо уговаривал последовать его примеру и эмигрировать, понимая, что, если они уедут, то и я одна в СССР не останусь. А что касается их пребывания в Москве, то еще хочу отметить, что они приехали не вчетвером, как предполагали, а втроем — Саша, Елка и Костя. Костя уехал из СССР шестилетним ребенком, мало что помнил, и ему все было интересно. Маша же, которой к моменту эмиграции уже исполнилось четырнадцать лет, покинула страну с ненавистью (ее семитская внешность заставила ее пережить немало горьких минут в школе и не только), приехать не захотела, говоря, что в СССР делать ей совершенно нечего, а с родней она предпочитает повидаться в Америке. Об этом не стоило бы рассказывать, если б не продолжение. Окончив учебу, Маша стала довольно популярной журналисткой и, если не ошибаюсь, в 1991 году приехала по каким-то своим профессиональным делам в Москву. С той поры она старалась посещать бывшую родину как можно чаще и в финале решила, что жизнь в США несравненно скучнее, чем в России, где то и дело происходят захватывающие события, восстановила свое российское гражданство (не отказавшись, разумеется, от американского) и уже около трех лет живет постоянно в Москве, пишет статьи для московских газет и журналов, а также для американских и даже лондонских изданий. В США же ездит только время от времени, чтобы повидать отца и друзей.

После возвращения Саши с семьей в Бостон я начала готовиться к своему первому в жизни дальнему путешествию за рубеж. И вдруг подумала: раз стали сбываться мечты, которые еще совсем недавно казались совершенно утопическими, то, быть может, мне удастся побывать также и в Израиле, к которому я стремилась с юных лет. Из СССР, равно как из Польши и других соцстран, тогда (в 1988 году) еще нельзя было ездить в гости в капиталистические страны просто к знакомым, разрешалось навещать только ближайших родственников. Но моя ифлийская подруга Эда Михальская рассказала мне, что недавно ездила из Варшавы к своему сыну в Париж и там узнала, что израильские консульства нашли частичный выход из этого положения: гражданам соцлагеря, гостящим в какой-нибудь из стран капитализма, они выдают въездную визу в Израиль на отдельном листке бумаги, без штампа в паспорте, и, таким образом, посещение Израиля остается тайной для родимых властей. Эда воспользовалась этой возможностью, съездила из Франции на Землю обетованную и вернулась оттуда в полном восторге.