Belov.indd

Конечно, эти — самые радикальные — мысли я отвергал, интуитивно понимая, что это явно бесовские подсказки. Но по поводу моего профессионального будущего у меня сформировался общий устойчивый настрой — завязка. У меня пропала вера в свои силы, пропала мотивация двигаться вперед.

Наилучшим образом мое душевное состояние того периода передавали горькие слова пророка из библейской книги Екклезиаста, которую я тогда часто перечитывал. «И возненавидел я жизнь, потому что противны стали мне дела, которые делаются под солнцем; ибо все — суета и томление духа! И возненавидел я весь труд мой, которым трудился под солнцем. Ибо что будет иметь человек от всего труда своего и заботы сердца своего, что трудится он под солнцем? Потому что все дни его — скорби, и его труды — беспокойство; даже и ночью сердце его не знает покоя».

Время искать...

Выйти из этого тяжелейшего психологического кризиса мне помог, как и во многих других случаях, сам баскетбол, моя игра. И, пожалуй, человек, которому я должен быть особо благодарен в той ситуации, — это Владимир Петрович Кондрашин. Выйдя из своего собственного душевного кризиса, он сумел помочь мне пережить мой. В процессе подготовки к чемпионату мира, видя явное ухудшение моих игровых кондиций, он не отчислил меня из сборной, а предложил щадящий вариант тренировок и включил в заветный состав 12, хотя это был первый за мою спортивную карьеру случай, когда места в составе я был, по большому счету, действительно недостоин.

Кондрашин сумел преодолеть коллапс 73-го и сбалансировать состав команды, заполучив в свое распоряжение реабилитированного Александра Белова. Возвращение не могло не воодушевить как тренера, так и самого Александра, признанного по итогам чемпионата его лучшим игроком. Кондрашин сохранил в команде лучших из ее прошлогодних новобранцев (Ю. Павлова и В. Милосердова) и добавил нескольких новичков (А. Харченкова, А. Большакова, А. Сальникова, В. Жигилия). Основу сборной составляли ее ветераны — Паулаускас, Едешко, Болошев, Томсон.

В квалификации СССР сожрал Центрально-Африканскую Республику 140:48, с несколько большим трудом прошел Бразилию и Мексику. В финальном турнире мы обыграли испанцев, кубинцев, пуэрториканцев и канадцев. В нашу пользу, опять-таки как в 67-м, сложилась «закрутка» в финальной стадии: мы проиграли югославам 79:82, но обыграли США 105:94, которые, в свою очередь, победили наших обидчиков 91:88.

В итоге судьба мирового первенства решилась разницей набранных очков в играх трех лидеров между собой, и эта разница позволила нам стать первыми. Видимо, Бог опять был на стороне русских и в особенности Кондрашина. В следующем году феноменальной победой его «Спартака» в чемпионате СССР было суждено завершить определенный для него судьбой замечательный комплект — по одной победе в стране, Европе, мире и на Олимпиаде.

В том чемпионате, снова триумфальном для СССР, я, как и в

1967- м, играл мало и не на должном уровне. Если я чем-то и помог команде, то только своим присутствием в составе. Противники не были осведомлены о моих проблемах, по-прежнему знали меня как многолетнего лидера сборной, знали, чего от меня можно ожидать, и по- прежнему боялись. Если бы меня не было в команде, это дало бы игрокам других команд-участниц дополнительную мотивацию. Во всяком случае, в решающей игре против США, в которой нам нужно было побеждать с разницей «+4», я вышел в стартовом составе, и мы перевыполнили план, выиграв «+11».

Вновь, как и на моем первом из двух победных чемпионатов мира, я был в известной степени «не причастен» к результату команды. Однако лично для меня и для моей последующей карьеры поездка в Сан- Хуан сыграла ключевую роль. Находясь в расположении сборной и общаясь с игроками, тренерами и врачами иностранных команд, я сумел найти выход из измучившей меня ситуации с моими коленями. Мне подсказали лекарственные препараты, которые я начал принимать прямо в ходе мирового чемпионата и которые сразу и радикально улучшили мое самочувствие!

Пройдя курс рекомендованного лечения, я без всякой операции практически снял проблему с болью в коленях. Кроме того, после возвращения из Пуэрто-Рико я впервые за время своей профессиональной карьеры провел полноценный отпуск, неплохо отдохнул и восстановился. Главное — я привел в порядок голову, избавился от упаднических настроений и мыслей, постарался детально и «холодно» проанализировать ситуацию.

Новое начало

В итоге я решил продолжить карьеру игрока. Мне претило навязывание мне чьего-то решения о ее завершении. Я чувствовал, что готов играть дальше, хотя для этого мне придется радикально перестроить весь свой образ жизни, собственными силами (надежды на отечественных специалистов было мало) выстроить новую систему, новую культуру тренировок, восстановления, питания. Еще больший, чем раньше, акцент предстояло сделать на индивидуальной подготовке. В какой-то степени мне предстояло переоценить и пересмотреть свою жизненную философию.