Белые боги Конго

— Ну, пошли дальше, грамотеи! — прапорщик Грицько попытался встать, но тот час рухнул назад, в траву. Из лесу, с противоположной от гвардейцев стороны, на поляну выскочил здоровенный кибер и принялся поливать их из пулемета. Пулемет у него был шестиствольный и изрядного калибра — густой лес за спиной залегшей первой роты очень быстро превратился в редкий кустарник. Кроме шестиствольного крупнокалиберного пулемета, у кибера хватало и другого оружия — на нижних манипуляторах кроме упомянутого пулемета находился так же плазменный огнемет, а на верхних топорщился пламегасителями девятиствольный реактивный миномет, окрещенный пехотой САТАНА и широкий тубус для запуска зенитных ракет класса земля-воздух. Кибер уверенно стоял на невысоких широких опорах-ногах и подозрительно вращал радаром и теплоискателем. Прапорщик Грицько понял, что перед ним легендарный кибер врага марки ОДИН, предназначенный для штурма укрепрайонов противника, но с успехом выполняющего любую другую боевую задачу. Противостоять ОДИНУ в равном бою мог только отечественный кибер МЕДВЕДЬ, находившийся в стратегическом резерве Главного Командования. Понял Грицько и то, что жить им осталось несколько секунд. Радар им был не страшен — в их амуниции не было ничего железного, но теплоискатель не оставлял им никаких шансов. Механически, не веря в успех, прапорщик достал последнюю стрелу, зарядил арбалет и выстрелил ОДИНУ в грудь. Стрела ударилась о броню, наконечник ее вдруг превратился в маленького шустрого паучка. Керамический паучок, отбросив ненужное древко, быстро перебирая ножками, пробежался по броне кибера туда-сюда и присев, замер на одной точке. Через секунду паучок уже соскользнул с брони, болтая лапками в воздухе — он выполнил свою задачу. ОДИН замер, стрельба прекратилась.

— Он его укусил? — спросил Опанасенко шепотом.

— Вирус ввел. — так же шепотом ответил прапорщик.

Внезапно ОДИН ожил, взревел двигателями, повел из стороны в сторону своим устрашающим арсеналом и рявкнул по громкой связи голосом лейтенанта Павленко:

— Грицько! Уводи людей! К нам гости пожаловали. Сейчас здесь будет жарко!

ОДИН развернулся и зашагал обратно в лес.

Лейтенант Павленко занимался составлением отчета по выпотрошенному им киберу, когда на экране его компьютера, последнего из оставшихся в строю, всплыло сообщение — «Кибер захвачен». Лейтенант натянул виртуальный шлем, его левая рука зависла над клавиатурой а правая крепко сжала джойстик. Пошел сигнал. Первым делом бросив взгляд на локатор, лейтенант ужаснулся. На редкую россыпь красных точек, разбросанных скупой рукой по восточному краю карты, надвигалось с запада половодье синих. Проверив, как захваченный кибер слушается управления, и приказав Грицько выровнять линию фронта, лейтенант пошел в атаку. Первую волну кибертехники врага он накрыл залпом реактивного миномета в узкости между холмами. Вторая волна захлестнула его, и начался настоящий ад. Кибер лейтенанта носился среди машин противника и вел огонь из всех видов оружия. Тяжелых штурмовых киберов он отстреливал из плазменного огнемета, киберов помельче и вспомогательную технику — из крупнокалиберного пулемета, а самолеты прикрытия отпугивал ракетами земля-воздух.

На все запросы СВОЙ-ЧУЖОЙ он отвечал:

— Да свой я, свой, — не прекращая отстреливать недоумевающих киберов врага.

Внезапно все закончилось. Хотя лейтенант еще жал на спуск, но выстрелов больше не было, только с гудением вращался шестиствольный пулемет. Поле брани было завалено обломками киберов. Атака была отбита, враг отступил. Лейтенант стащил шлем и вытер мокрое лицо рукавом.

Наступила ночь. Ярко светила полная луна, высоко в небе, оставляя багровые полосы, сгорал то ли метеорный рой, то ли очередная спутниковая группировка. Они сидели возле костра, пили трофейный какао, смеялись и шутили — солдаты очередной никому не нужной войны. Капитан присел на бревно рядом с лейтенантом и сказал ему, хлопнув по плечу:

— Знаешь, я смотрел на мониторе… Здорово ты их там, в виртуальности! Раз, два, того очередью, этот на тебя, а ты ему в лоб! Молодца! Лейтенант нахмурился: — Знаешь… Эта виртуальность — она моя, кровная! — он ударил себя в грудь свободной от стакана рукой, закашлялся, и разговор перешел в более мирное русло. Костер потрескивал смолистыми поленьями, излучая вокруг себя тепло, мир и покой.