Белые и черные

– Хотите кофе? – предложил Ласкер, жестом приглашая гостя сесть в соседнее кресло. Тот отказался – только что завтракал. Слегка прищурив близорукие глаза, Алехин с любопытством разглядывал бывшего чемпиона мира.

– Давно мы с вами не виделись, – произнес Ласкер после короткого молчания. – Как ваши дела?

– Спасибо, хорошо, – ответил Алехин. – А как вы? Говорят, вы хотите создать конкуренцию Нансену и Амундсену.

– А что, – тихо засмеялся Ласкер. – Другого выхода не было – только по льду. Иначе играли бы без меня. Приехал срок в срок.

Только Ласкер мог найти путь к спасению в таком безнадежном положении.

– Вам привет из России, – переменил тему разговора Ласкер. – Прежде всего, от сестры Варвары и брата Алексея.

– Спасибо. Где вы их видели?

– В Москве. Алексей, кажется, работает в Харькове, а Варвара в Москве снимается в кино. Наилучшие пожелания от шахматистов. От Романовского, Левенфиша, Григорьева. От многих других, всех я даже не запомнил.

– Спасибо. Ну и как там?

– Вы знаете, ничего. Жизнь в последние годы заметно улучшилась. Ввели этот самый… как его гам, – вспоминая, потер пальцами лоб Ласкер.

– Нэп, – подсказал Алехин. – Новая экономическая политика.

– Да, да. В общем, жизнь стала значительно лучше. Я играл там много показательных партий, давал сеансы.

– И как играют?

– Ничего. Романовский, Левенфиш – отличные мастера. Другие, Дуз-Хотимирский, например, или Ненароков, давно уже известны.

– А Ильин-Женевский? – напомнил Алехин.

– Талантливый мастер. И замечательный человек! Изумительный!

– Этот человек столько сделал для советских шахмат, – сказал Алехин. – Великолепный организатор!

– Сейчас там есть другой организатор, вероятно посильнее. Крыленко. Николай Крыленко. Вы знаете его? Встречались?

– Нет, – покачал головой Алехин. – Но я его, конечно, знаю. Сподвижник Ленина, первый главковерх армии большевиков.

– Так вот, Крыленко у них сейчас председатель шахматного исполбюро. Огромные планы. В будущем году в Москве состоится большой международный турнир. В России следят за каждым вашим шагом, Александр. «Скажите, доктор Ласкер, какие шансы у Алехина стать чемпионом мира?» – без такого вопроса не проходила ни одна моя лекция.

– А что же вы отвечали? – с улыбкой глядя в глаза Ласкера, спросил Алехин.

– Что отвечал? – помедлил экс-чемпион мира. – Говорил, что талантливый шахматист, что… Впрочем, не буду вас хвалить, а то зазнаетесь.

– А вы не давали совета в лекции, как достать деньги на матч с Капабланкой?

– Вы имеете в виду Россию?

– Нет, что вы! Там не до матчей по шахматам. Здесь, у меценатов.

– А! – понял, наконец, шутку собеседника Ласкер. – Вы нашли плохого советчика, Александр. Я сам никогда не умел обращаться с такого рода людьми. Я где-то читал, что вы ездили в Нью-Йорк, пробовали собрать деньги там.

– Ничего не вышло. Все, что мне удалось вытрясти из них, – это деньги на большой турнир. Есть такой Гарри Латц – владелец Аламак-отеля в Нью-Йорке. Тот дал на матч две с половиной тысячи долларов. Но ведь их нужно пятнадцать! А больше никто не давал. В конце концов, в Нью-Йорке все стали бегать от меня, как от чумы. «Еще денег начнет просить!»

В голосе Алехина было столько горечи, что Ласкер поспешил переменить тему разговора.

– Скажите, Александр, вот я смотрел вашу партию с Таррашем в Гастингсе, – обратился он к Алехину. – Мне не совсем ясен смысл вашего маневра конем. А если бы Тарраш сыграл таким образом?…

Два сильнейших гроссмейстера мира поставили на столик раскладную шахматную доску и маленькие фигурки. Долго смотрели они различные варианты, показывали друг другу партии. Алехин жадно ловил каждое слово своего опытного коллеги. Ласкер старался узнать, что было открыто нового в теории шахмат за последние годы, во время которых он так неосмотрительно бросил любимое искусство.

С нетерпением ждал шахматный мир начала международного турнира в Нью-Йорке. Еще бы: встречались три кита шахмат, три человека, признанных сильнейшими в мире, – Хосе Капабланка, Эммануил Ласкер, Александр Алехин. Гениальный кубинец, все еще великий немец и стремительно растущий русский. Три грозных турнирных бойца, три выдающиеся шахматные индивидуальности. Десять лет назад бились они в последний раз вместе в жаркой битве в Петербурге, долгие годы любители ждали с тех пор новых схваток прославленной тройки. Хорошо, что скупые на шахматы американские меценаты раскошелились, наконец, и дали возможность миру увидеть редкостное шахматное сражение. Даже равнодушные обычно к шахматам нью-йоркцы толпами устремились в турнирное помещение, и организаторы очень жалели, что не сняли зала побольше.