Белые искры снега

— Привет, — повторил он за мной, встав напротив. — Настя… — Вновь произнес он мое имя и замолчал.

— Ты к нам? — открыла я тяжелую подъездную дверь и первой зашла внутрь. Ребята приходили в гости и в более позднее время.

— К вам, — двинулся он следом за мной по ступенькам вверх.

— Сегодня так холодно, — сказала я, делая вид, что между нами ничего не произошло. — И этот снег… Ужасно замерзла.

— Настя, — в третий раз повторил он мое имя, и на тускло освещенной площадке между первым и вторым этажом поймал меня за руку и развернул к себе, держа одной рукой за плечо. Мы стояли так близко, что сердце замирало. Женька ужасно мне нравился, но я не могла его простить — не за сегодняшнее хамство, это ерунда, а за то, что он был с другой. Он точно дал понять, что был. И в эти дни я была ему не нужна, хотя, думаю, он догадывался, как я переживаю.

— Прости меня, — хрипло сказал Женя. — Я не хотел тебя обидеть.

— Все в порядке, — осторожно произнесла я. Парень, глядя на меня блестящими странными глазами, поправил прядь моих выбившихся из-под шапки волос, погладил холодной рукой по щеке и склонил голову — наши лбы соприкасались.

— Прости, я не хотел, — повторил он. — Я не знаю, что на меня нашло.

Женька нежно поцеловал меня в висок, скулу, щеку, замер, словно наслаждаясь моментом, и только потом обнял, прижимая к себе.

— Настя, если бы ты только знала, что я чувствую, — прошептал он с затаенной горечью. — Я чувствую себя таким придурком…

Женя попытался меня поцеловать по-настоящему, но, едва почувствовав его губы — не в пример ладоням горячие — на своих, я попыталась вырваться. Конечно же, он был сильнее и удержал меня.

— Не надо, — устало попросила я. — Женя, отпусти меня, пожалуйста.

— Прости меня, — повторил он болезненным шепотом.

— Я простила. Но что это изменит? — Мне так не хотелось, чтобы Хирург касался меня, что почему-то думала лишь о том, чтобы он отпустил мои плечи. А раньше мне безумно нравилось касаться этого человека и чувствовать его ладони на своей коже… Что со мной не так? Может быть, я не была в него влюблена, но он определенно нравился мне, и трепет, нежность, наслаждение — все это я испытывала, обнимая Женьку или просто думая о нем. Я наивно надеялась, что со временем мои симпатии будут расти и расти, и однажды я пойму, что не могу без этого человека — я не верила в любовь с первого взгляда, про предначертание друг другу, но я верила, что любовь — это цветок, который можно вырастить из семечка взаимной симпатии, удобрив его привязанностью, дружбой и уважением. Но после моего Дня рождения Женька решил, что выращивать этот цветок вместе со мной он не будет. Что ж, его право. А сделать вид, что ничего не случилось, я не могу.

— Ты ведь опять была с ним? Да? — спросил вдруг Женя. — Это он привез тебя на своей машине?

— Кто он? — не сразу поняла я.

— Тот, с кем ты сегодня обнималась, — нес какую-то околесицу друг.

— Я все видел. И тогда, и сейчас. Нашла кого-то, у кого такая крутая тачка? — он зло усмехнулся, не замечая, как сильнее сжимает пальцы на моих плечах. Видимо, видел, как я выхожу из автомобиля Матильды, и сделал неправильные выводы.

— Ладно, Настя, давай по-честному? — в его темных глазах была решимость и даже какое-то отчаяние. — Ты мне нравишься. Я тебя люблю.

— Ты уж определись, — сказала я равнодушным тоном. Мне было очень обидно, и даже плакать хотелось от таких несправедливых обвинений, но, как часто это бывало, внешне я оставалась преступной спокойной. Это часто выводило из себя Риту в детстве, когда она ругала меня.

Женька сглотнул.

— Иногда мне кажется, что тебе все равно, — проговорил он.

— Мне все равно, — солгала я.

— Ты жестокая, — вдруг сказал Женя и стал говорить такое, что я никогда раньше не слышала. — Ты иногда похожа на Снежную королеву. Тебе словно все равно. С тех пор, как мы познакомились, я часто наблюдаю за тобой. Мне нравится смотреть на тебя — ты красивая и загадочная. Уверенная, самостоятельная, умная. Но ты никого не подпускаешь близко. У тебя много секретов и до тебя не достучаться. Иногда я просто боялся подойти к тебе. Привык, что у меня девчонки нежные, ласковые, добрые. Как котята. А ты больше похожа на дикую кошку, — каким-то странным тоном произнес он.

— Думаю, тогда тебе пора пойти к своим котяткам. Отпусти меня, — едко проговорила я. Женькины слова мне совершенно не понравились. Мне вообще не нравилась вся эта ситуация.

Он, не отпуская меня, сделал несколько медленных шагов вперед, заставляя меня пятиться к стене.

— Ты быстро раздражаешься, и самая частая твоя эмоция — это гнев. А я хочу видеть тебя радующейся. Я хочу сделать тебя счастливой. Дай мне эту возможность, — прошептал он мне на ухо, касаясь своей щекой моей щеки.

Женя прижал меня к стене. Кажется, он вновь хотел попытаться меня поцеловать, но не стал делать этого, вспомнив мою реакцию.

— Прости, — опять сказал он как-то непривычно ласково. — Я хочу быть с тобой. Я забуду, что у тебя был кто-то другой. Мне все равно.