Белые искры снега

— Ты так восторженно о ней говоришь, словно влюбился, — сказала я и нетактично спросила. — Дан, а у тебя раньше девушки были?

— Были, — ответил он, вмиг посерьезнев, и я восторжествовала. Вдруг ему, правда, понравилась эта девица, непонятно как оказавшаяся в нашем доме?

— Но давай об этом не будем говорить, — попросил парень.

— Не будем, — согласилась я, глянула на настенные часы и поняла, что еще немного — и я начну опаздывать, а опаздывать я не ненавидела.

— Ладно, мне бежать уже надо. Приду и будем разбираться, откуда у нас в доме взялась эта девушка. Кстати, сможешь сегодня хозяйке деньги за квартиру отдать? Она днем приедет.

Дан сказал, что сможет, потому что уедет только вечером, а я, перепроверив на всякий случай место, где хранила деньги, и убедившись в их целости и сохранности, полетела в ванную комнату. Собралась я быстрее, чем планировала, и вскоре уже выходила из дома, оставив друга в крайней степени задумчивости.

Нужный автобус подошел быстро и был пуст, поэтому я ехала в удобстве и тепле, то и дело протирая замерзшее стекло, правда, в конце своего пути попала в пробку и вылезла на пару остановок раньше, чтобы пройти их пешком — благо идти было недалеко, к тому же над улицей занимался зимний ленивый рассвет.

Он брал небосвод в полукруг. На востоке небо казалось полосатым: у горизонта оно было почти оранжевым, ярким, и этот цвет плавно перетекал в темно-розовый, дважды перечеркнутый тонкими длинными сизыми тучами, а после уходил в глубокую синеву. Воздушные полоски светло-розовых облачков стремились к северу, а на юге виднелись нежно-коралловые отблески рассвета.

Я шагала по снегу, радуясь легкому морозу, разрумянившему щеки, и смотрела то на рассвет, то на последние этажи домов, в окнах которых он отображался, то на бледную луну, все еще не желающую признавать свое поражение и висящую в середине темно-голубого неба. Несмотря на вчерашние события и сегодняшнее недоразумение, настроение у меня было хорошим. Я думала, что проведу отличный урок, получу, наконец, все нужные бумаги от классного руководителя и директора, заслужу высокую оценку от куратора и со спокойной душой закрою практику раньше сроков. И буду свободна!

— Анастасия Владимировна! — радостно окликнули меня неподалеку от крыльца школы, в которой сейчас шел первый урок. Я обернулась и увидела, что ко мне чуть ли не вприпрыжку несется Степан Вшивков. Сияющие синие глаза, широкая улыбка, куртка нараспашку — все в нем говорило о том, что паренек чем-то очень доволен. И я даже знаю чем — вчерашней победой. И как он все-таки умудрился стать одним из стипендиатов?

— Здравствуй, Степа, ты почему без шапки? — строго спросила я

— Да меня только что отец привез, — отмахнулся парень. — Какая вы сегодня классная!

— Прогулял первый урок? — все тем же учительским тоном поинтересовалась я, проигнорировав не совсем уместный комплимент.

— Обижаете! Нам сегодня ко второму, историчка заболела! Не верите, у мистера Президента спросите, — сообщил Степа, по привычке дотронувшись пирсинга в губе. — Вон, вышагивает, Саранча, — вдруг обозвал он Ярослава, которого только что подвезли к воротам школы. Зарецкий вылез из машины с чувством собственного достоинства и тотчас был остановлен какой-то девчонкой. Она что-то вещала ему, а он слушал одновременно внимательно и устало, словно был крон-принцем, которому надоедают собственные подданные, но оставить их без внимания он не может.

— Саранча? — ухмыльнулась я, поведя себя непедагогично — дала понять, что мне эта кличка нравится. Степа довольно заржал.

— Я его так кличу. Только вы ему в лицо не говорите, а то он нашествия саранчи устроит, — доверительно сообщил мне долговязый парень. — Он же с головой не дружит. Мстительный дебил.

— Любишь ты одноклассника, — покачала я головой.

— Да мы с ним все детство дрались, мы ж с первого класса вместе, я знаю, какой он придурок, — поведал Степан в порыве откровенности. — Это другие думают, что он бабочка ночная. Анастасия Владимировна, а зачем вы мне подсказали неправильно-то вчера? — с укоризной спросил он. — Я вчера про Блока и Брема Стокера сестре сказал, она чуть от смеха не упала.

— Чтобы ты учил в следующий раз и книги читал, — улыбнулась я ему.

— Ладно, буду, я хочу, чтобы вы знали, какой я способный, — вдруг сообщил мне парень. — Видели, какой я вчера был молодец? Я ж крутой, да? А помните, я вам сказал, что докажу, что я — классный. Помните? Я ведь классный?

— Классный, Степа. Ты молодец, — похвалила я его.

— А вы потом со мной на свидание сходите? — опять привязался ко мне школьник, не переставая улыбаться. Ему нравилось меня смущать.

— Года через два или три. Если в университет поступишь, — усмехнулась я.

— А в прошлый раз говорили, что когда мне восемнадцать лет будет! — возмутился Степан.

— Когда восемнадцать будет, тогда и обращайся, — не особо нравились мне подобные разговоры.