Белые искры снега

Она знала мою маму, была ее подругой — не зря ведь та успела сделать ее моей крестной, прежде чем отправиться туда, где никогда не бывает холодно. Она видела ее, общалась с ней, дотрагивалась до нее, слышала ее смех и голос, знала привычки, но почему-то не стала всего рассказывать мне. Матильда была единственным человеком, кто связывал меня с жизнью моей мамы. Единственным человеком из моих родных, кто не говорил о ней плохо, или вернее, вообще говорил о ней, хоть и скупо, но рассказывая кое-что о детстве и юности. Я не могла просто так взять и отказать крестной. Да еще и эти дядьки в лифте.

Я села на одну из лавочек — от обилия эмоций у меня даже слегка закружилась голова, что, впрочем, со мной не редкость. Рот у меня почему-то пересох, и я тут же полезла за пластиковой бутылочкой минеральной воды в сумочку, которую я машинально продолжала сжимать так, словно она была моей веревкой, а я — падающим со скалы вниз, для которого веревка — последняя надежда на выживания. Сделав несколько больших глотков, я написала смс-сообщение выздоровевшей уже Алене, с которой обещала встретиться и прогуляться.

„Я свободна, когда встретимся?“, — печатала я на телефоне. Он у меня был старый — раскладушка яркого синего цвета, кое-где пообтертая, и не раз бывавшая в воде, но выживающая вопреки всему. Экран в уголке был потрескавшимся, удобные кнопки поистерлись, кое-какие даже западали, поэтому приходилось давить на них с силой.

„Ой, Насть, я освобожусь только через час, у меня работа, подождешь?“, — написала мне в ответ подруга.

„Подожду:) Ты крута работать после вчерашнего! Встретимся в „Венеции“, — напечатала, допивая воду, я, имея в виду не город на побережье Адриатического моря, а известный во всем городе торгово-развлекательный комплекс неподалеку от бизнес-центра и Алениной работы — идеальный вариант для нас обеих.

„Заметано)))“, — была в курсе произошедшего подруга.

„Встретимся — и я тебе кое-что расскажу“, — сообщила ей я. Вставив в телефон наушники и включив музыку, встала со скамейки — ноги стали подмерзать. Декабрь, как-никак. Холодный месяц. Как мои светло-серые, без примеси голубого, глаза — это не я так по себя выдумала, это мне так Дан сказал однажды, у него душа поэта ведь, поэтому он всякую чушь и несет.

Слушая музыку — комическую оперу „Кавалер роз“ Рихарда Штрауса, я направила свои стопы к „Венеции“. Друзья часто говорят мне, что я слушаю старомодную и непопулярную музыку, но что поделать, если я люблю оперы? Нет, поп-мьюзик и рэп, и рок я тоже могу послушать, и даже техно, но оперные партии я люблю больше. Наверное, в этом виновата моя няня, которая заботилась обо мне все детство. Она была поклонницей оперы и оперных восхитительных голосов, и я, будучи совсем еще мелкой, постоянно слушала вместе с ней их выступления на музыкальном центре. Может быть, именно из-за няни я закончила музыкальную школу по классу фортепиано, но играю я, правда, весьма и весьма посредственно.

До „Венеции“ — огромного яркого здания с колонами и стеклянной крышей, которая создавала ощущение свободного пространства, простора и даже какой-то воздушности я добралась быстро — минут за десять, и в ожидании Алены, решила походить по многочисленным магазинчикам с вывесками одна краше другой. Пока есть время, можно присмотреть подарки друзьям, подумала я — Новый год меньше, чем через месяц, а обдумывать подарки я любила заранее. Метаться в поисках того, чего бы кому подарить за день или два до праздника я терпеть не могла, и вообще все стремилась сделать вовремя — не потому что была такой правильной, нет, а чтобы сохранить нервы себе и другим. Потому что если я начинаю злиться, характер у меня становится откровенно неприятным, и я превращаюсь в какую-то мегеру, которая не кричит, не хамит и не орет, а спокойным, чуть тихим от внутренней злости голосом говорит гадости и всяческие ехидно-издевательские вещи. После таких приступов злости я чувствую себя виноватой, но поделать с собой ничего не могу.

Я, все так же продолжая слушать оперу, стала ходить из одного отдела в другой, и совершенно случайно наткнулась глазами на огромную высоко висевшую ярко-малиновую вывеску, гласящую о том, что справа от меня находится недавно открытый супермаркет „Волшебство“, где продается „все, что нужно для творчество и даже больше“. Я тут же вспомнила о подарочном сертификате, который торжественно вручили мне вчера друзья, и тут же, не раздумывая, повернула в нужную сторону, чтобы через минуту оказаться там, где, действительно, продавалось все, что нужно для творчества: все, начиная от наборов для скрапбукинга и инструментов для вязания заканчивая всякими штучкам для мыловарения и инвентаря художника.