Белые искры снега

Минут через тридцать, когда все собрались, действо все-таки началось. Освещение стало приглушенным, зато сцена осветилась яркими огнями, как бы намекая, что смотреть стоит только на нее. Ведущий – представительный и яркий мужчина средних лет, этакий профессиональный шоумен, радостно поприветствовал всех присутствующих и пару минут трепался о том, какой сегодня важный для многих из нас день и как фонд «Верис» заботится о детях. Затем он принялся представлять почетных гостей мероприятия. Сначала на сцену по очереди выкатывались дяденьки из министерства образования в однообразных деловых костюмах, которые похожими голосами с одинаково фальшивыми интонациями нахваливали нашу систему образования, вызывая у меня просто-таки приступы скепсиса. После они дружно начинали размышлять о том, как стране в целом, а им в частности важны талантливые и перспективные ученики, которые собрались в этом зале. И затем плавно переходили к теме «Похвали организаторов, или Мастер-класс ораторов-подлиз». Через минут сорок поток государственных деятелей местного значения, к моему облегчению, иссяк и на сцену под аплодисменты вышли представители регионального фонда «Верис». Они привлекли куда большее внимание, чем чиновники – и менее напыщенными речами, и более интересной внешностью. Среди них особенно заметен был молодой мужчина с породистым, как говорят, лицом, волосами цвета топленого молока и в подобранном со вкусом двубортном темно-сером костюме. Почему-то мне вспомнился вчерашний музыкант-виолончелист из ресторана, в котором я была вместе с дядей Тимом. Они были невероятно похожими друг на друга, однако как только я подумала, что, может быть, это один и тот же человек, так тут же и забыла. Словно по мановению чужой волшебной палочки.

Он стоял в отдалении ото всех, заложив руки за спину, и рассматривал присутствующих, напоминая не одного из директоров такой влиятельной организации, а искушенного туриста, которого привезли в очередной музей. Вроде бы и в новинку, но после посещения тысячи подобных мест – уже не то.

Поскольку наш столик находился не так далеко от сцены, то мне было довольно хорошо видно лицо этого мужчины. И сколько я ни вглядывалось в него, не могла понять, где же мы встречались? Блондин казался безумно знакомым, но моя память упорно отказывалась вспомнить его. А еще мне показалось, что, уходя со сцены, он внимательно посмотрел в мою сторону, и хотя отсюда невозможно было разглядеть цвет его глаз, я вдруг точно поняла, что они – как сапфиры, ярко-синие и загадочно блестящие.

После того, как все желающие побывали на сцене и порасхваливали организаторов мероприятия и учеников, вышедших в финал конкурса, нам сыграли на удивление таки прилично отрывок из Рахманинова, и началось самое главное – оглашение результатов. Длилось это часа два с половиной, и, если честно, я устала зевать украдкой. Всего фонд «Вериора Верис» проводил конкурс по четырем направлениям науки – гуманитарному, общественному, естественному и техническому. Первый этап состоял в том, что ежегодно представители фонда приезжали в школы нашего региона и давали одиннадцатиклассникам некое общее задание. Набравшие нужное количество баллов допускались во второй этап. Они получали задания на дом, выбирали одно из четырех направлений и отсылали ответы по почте организаторам. Те выбрали самые лучшие работы, формируя, таким образом, список претендентов на победу. Затем все, прошедшие второй этап, приглашались для оглашения результатов в какое-нибудь местечко наподобие этого. По каждому из четырех направлений выбирались несколько стипендиатов, которым после поступления в вуз ежемесячно платили деньги из фонда. А еще некоторых стипендиатов приглашали учиться в столицу или за границу – с учетом того, что в дальнейшем они будут работать на благо организации, создавшей фонд «Вериора Верис».

Первым стипендиатом в наших рядах стал не кто иной, как Степан. Когда его пригласили на сцену, чтобы торжественно вручить диплом, даже я не смогла сохранить невозмутимое лицо, хотя обычно мне это легко удавалось. Впрочем, мое удивление ничего не стоило по сравнению с тем изумлением, которое испытали учителя и одноклассники Степы. Сам он тоже явно пребывал в шоке, и, как следствие, ухмылялся, как сова, и нервно хихикал.