"Белые линии"

Выскочив на проезжую часть, Земан попытался остановить такси, которое как раз проезжало по улице. Машина, к счастью, затормозила возле тротуара, на котором в полусознательном состоянии еле стоял окровавленный Градец. Земан с помощью Салабы посадил его в такси и поехал, оставив пана Салабу в одиночестве на приграничной улице.

И только когда машина тронулась, Земан обнаружил, что за рулем сидит майор Вильде.

Градец словно находился в каком-то странном сне. Себя и окружающих людей он воспринимал в виде желтоватых и нечетких теней, как на экране в старых пригородных кинотеатрах. Все происходившее с ним выглядело как отрывки из старинного, неестественно ускоренного, кровавого гангстерского боевика. Потом кто-то выносил его из машины, на которой они ехали. Перед глазами мелькали светлые и темные полосы. Градец чувствовал, как его укладывают в постель, чьи-то холодные пальцы дотрагиваются до него, что-то с ним осторожно, а временами и больно делают... Голоса доносились до него откуда-то издалека, как из-за тяжелой портьеры...

— ...Я его предупреждал... там отпетые молодчики... Если бы он согласился на подстраховку, мы сразу помогли бы ему выбраться из этого переплета...

— Что говорит доктор? У него что-нибудь серьезное?

— Внутренние органы, к счастью, не пострадали, но легкое сотрясение мозга не исключено... По крайней мере, два дня ему нужен покой... Лежать, не двигаться...

Все, что он слышал, казалось ему смешным... Ведь с ним все в порядке, только вот немного болит тело... Два дня в постели? Чушь! Ему нужно утром встать... Размять непослушное, ноющее тело, стиснуть зубы, справиться с температурой и выйти на улицу... на чистый воздух... на солнышко... Рюмка коньяка и чашка кофе — это быстрее всего поставит его на ноги... Он должен, безусловно должен... но что? Зачем?

Внезапно сознание его прояснилось, точно в кинопроекторе за его спиной отрегулировали резкость... Грязная, обшарпанная улочка, усыпанная обрывками бумаги и шелухой, пропахшая мочой в пивом, наполненная приглушенными пьяными голосами и звуками матросской гармошки, как бы осветилась каким-то чистым, неземным светом. Для него эта улочка теперь была одним из красивейших мест на земле, потому что рядом с собой он видел стройную, очаровательную, благоухающую какой-то удивительной парфюмерией — аромат самой весны? — девушку, о встрече с которой он давно мечтал. Они ходили по той улочке взад и вперед, несколько раз при этом миновав припаркованную темную машину, но не обратили на нее внимания, так как целиком были заняты друг другом и предстоящей разлукой. Она только что окончила свое сообщение, а он с нежностью погладил ее по руке и тихо сказал:

— Да... понимаю... понял все...

Ей, видимо, тоже жаль было расставаться с ним, но, несмотря на это, она решительно произнесла:

— Так с богом! И помните: мы никогда не виделись... И больше уже никогда не должны встречаться. Связь снова только обычным путем... шифром и через тайник. Прощайте!

Она хотела уйти, но он схватил ее за локоть и умоляюще произнес:

— Я хотел вам еще кое-что сказать...

Она поспешно высвободилась:

— У нас нет времени. Мы уже довольно долго говорим, а это слишком рискованно.

Однако он опять начал:

— Я... — но тут же махнул рукой и принялся насвистывать мелодию «Звездной пыли».

Ганка остановилась, а он тихо спросил ее:

— Вы помните? Под эту мелодию оркестра Влаха вы всегда выходили на сцену во время демонстрации мод в пражской «Люцерне».

— Вы там бывали?

— Всегда... С тех пор от этой мелодии не могу избавиться. Как только ее услышу, передо мной возникаете вы... Сколько раз я ловил себя на мысли, что насвистываю ее просто так... не замечая этого... как помешанный...

Ганка все еще стояла к нему спиной, но чувствовалось, что она не может заставить себя уйти...

— Я была знакома больше с Калиной и Земаном, чем с вами, — прошептала она.

— Я знаю. Очень жаль.

— Это вы сопровождали меня в последний раз?

— Куда?

— Через границу... когда я уходила... — Ей, по-видимому, нелегко было об этом вспоминать.

— Да, я.

— Я так и предполагала... Это хорошо.

— Тогда я думал, что вижу вас в последний раз. И вот снова разлука... И снова я вижу вас в последний раз?

Она не обернулась, только плечи ее затряслись то ли от ночного холода, то ли от тихих и горьких слез. Вдруг Ганка предложила:

— Если вы захотите меня еще раз увидеть, пошлите мне билеты на Брехта. Хэкл уже давно обещает, что возьмет меня с собой... Но вы должны смотреть откуда-нибудь издалека, с балкона, например, и иметь в виду, что я буду избегать вашего взгляда, буду болтать с ним, улыбаться ему и останусь к вам совершенно равнодушной...

Ирка положил руку ей на плечо, попытался заглянуть в лицо. Однако Ганка не позволила ему сделать это и высвободилась.

— Прощайте! — И она исчезла в темноте.

Он в отчаянии хотел крикнуть ей вслед: «Ганка!» — но из горла у него вырвался лишь какой-то неопределенный звук, похожий на кашель.

Земан озабоченно наклонился к нему:

— Как дела, Ирка? Хочешь пить?