Белые лодьи

А тут подоспели воины Дира — конные и пешцы — и встали под городскими стенами. Впервые в истории русские дружины осадили «столицу мира». Патриарх Фотий, тоже наблюдавший за появлением русов у стен Константинополя, красочно и взволнованно потом описал грозного и дотоле невиданного врага: «Народ вышел от страны северной… и племена поднялись от краев земли, держа лук и копье… Голос их шумит, как море!»

И надо отдать должное патриарху, когда он писал далее: «Эти варвары справедливо рассвирепели за умерщвление их соплеменников и с полным основанием требовали и ожидали кары (для нарушителей соглашения о свободной торговле. — Ред.), равной злодеянию».

Дир с ходу решил пойти на штурм крепостных стен, но что можно сделать с одними лишь деревянными лестницами?! Они тут же были скинуты греками, и во рву погибло немало осаждавших.

Светозар, положив руку на плечо архонта, сказал:

— Не испечь нам из этой муки хлеба, княже… Пускай воинов грабить монастыри и церкви, а там разберемся!

— Ты прав, воевода. — И с гиком и свистом, увлекая за собой всадников, умчался в сторону Калигарийских и Харисийских ворот.

С куполов одной богатой церквушки, стоящей за крепостной стеной, прихожанами которой был степенный ремесленный люд, содрали позолоту, внутри учинили погром, — в княжеский обоз напихали в дорогих окладах иконы, дискосы, потиры, драгоценное убранство алтаря, серебряные кадильницы, ладанницы, кресты из золота, с жемчугами паволоки для ризниц, восковые толстые свечи.

Дир, довольный, приказал привести к нему протоиерея и, когда тот, с черной бородой, с перепугу трясущийся, предстал пред ним, спросил:

— Что означает сие намалеванное лицо? — И князь ткнул в икону Божьей Матери.

— Эта женщина родила Иисуса Христа, который принял великие муки за грехи всего рода человеческого и поэтому вознесся на небо, став наподобие Бога.

— Не пойму тебя, поп… На небо возносятся только наши души, и то после смерти, а как это мог сделать во плоти человек? А ну-ка подпрыгни!

Протоиерей подпрыгнул, приземляясь, подвернул ногу и упал, растянувшись на каменных плитах паперти. Стоящие рядом с князем Кузьма, Еруслан и остальные гридни взорвались оглушительным смехом.

— Вот видишь, ты попробовал взлететь, а грохнулся наземь, — сверкая зубами, подначил священника Дир. — Поэтому вера твоя — лживая вера!

Поднимаясь и путаясь в длинных одеждах, священник начинал уже наливаться злостью, а глядя в диковатые насмешливые глаза князя, вдруг поднял руки к небу и возопил:

— Боже милостивый! Покарай поганых… Пусть отсохнут у них языки и кал полезет через рот и ноздри. Варвары, ироды, скоты!

— Счас этот кал полезет через твое горло, длинноволосый, — с усмешкой сказал Еруслан, кивнул гридням и приказал им раздеть донага протоиерея.

Наслышанный о жуткой казни, которую применили разбойные люди к ромейским тиунам в крымской степи, Дир остановил воинов:

— Не надо! Этот поп обезумел от страха и отчаяния… А вот Бог твой, — обратился снова к священнику князь, — почему-то не приходит в сей трудный для тебя миг. А дарую жизнь я тебе… Так-то. — И вяло махнул рукой: «Отпустить!»

Кузьма наддал протоиерею пинка, а к Диру подвели его гнедого зверя, который от нетерпения уже грыз удила…

Князь, вскочив на гнедого, поскакал к красным кирпичным стенам монастыря Иоанна Предтечи[162], расположенного под самой горой. Там уже завидели ворогов, и игумен повелел ударить во все колокола.

На хорошо укрепленные стены вместе с наемными солдатами встали, взяв в руки оружие, и монахи, облачившиеся в воинские доспехи.

Надо сказать, что монастырь сей имел необычную и славную боевую историю. Да, да, именно боевую…

Здесь жили, работали и молились Богу иконоборцы. Судьба их то возносила на гребень веры, то снова низвергала в пропасть, отчего они страдали не токмо духовно, но и физически.

Вспоминаю патриарха Анния, которому по приказанию Феодоры выкололи глаза и которого жестоко секли плетьми. А что уж там говорить о простых смертных — иконоборцах — их душили власяными веревками, жгли на кострах, как еретиков, рубили головы.

Вольготно им жилось при Льве III Исаврийском, но уже при правлении императрицы Ирины и патриархе Тарасии, когда на седьмом Вселенском соборе было вновь утверждено иконопочитание, многим иконоборческим монастырям пришлось заиметь собственную гвардию, состоящую из славянских народов, и русов в том числе. Завел такую гвардию и монастырь Иоанна Предтечи, не убоявшись близости императорского дворца.

Конечно, славянская гвардия была бы невеликой помехой отборным греческим экскувиторам, если бы та же Ирина и Тарасий не ведали, что среди высоких духовных лиц есть немало покровителей монахов монастыря Иоанна Предтечи. Хотя частичные попытки взять штурмом его крепостные стены предпринимались не раз; и тогда, как и сейчас, в день нашествия воинов Дира, вставали на стены хорошо вооруженные бойцы и монахи, готовые умереть, но не пропустить врага во внутренние дворы. Разгорались сечи, лилась из медных котлов кипящая смола, свистели стрелы… И враг отступал.