Белые мыши

— Простите меня за утро, ребятки, я просто застряла в зоне стервозности.

Она наливает мне шампанского.

Гримерша, та самая, что ехала в одной с нами машине, интересуется:

— Как там все?

Я пожимаю плечами. Я же не знаю, как оно там должно быть. И говорю:

— Фрэд пришел.

Высокая блондинка спрашивает:

— Джанни с ним?

В акценте ее слышится смесь французского с чем-то еще более иностранным, я имею в виду — восточноевропейским.

— Будь он здесь, — говорит Луиза, — ты бы уже знала. Это такая трагическая королева.

— По-моему, не совсем королева. — Снова блондинка, очень серьезно.

— Нет. Он себя Цезарем числит, — говорит Луиза. Она подтягивает широкий кушак своего платья. — И сегодня нам предстоит самая дорогая в мире вечеринка в тогах.

Платье на ней из тяжелого плиссированного шелка, вечерний наряд с единственной полоской ткани, спускающейся через грудь с левого плеча. Действительно, немного похоже на условную тогу, и все-таки… Луизе никогда не требовалось много времени, чтобы отыскать возвратный путь в зону стервозности.

Впрочем, язвительность вдруг покидает ее. Я понимаю причину, когда она встает. За одежными стойками возникает Фрэд. Он подзывает Луизу тем же жестом — двумя пальцами правой руки. Когда Луиза устремляется к нему, я касаюсь ее, пытаясь задержать. Я хочу, чтобы она взяла конверт и отдала его Фрэду, но Луиза проскальзывает у меня между пальцами.

Они стоят у гримерного столика, разговаривают. Я стараюсь расслышать хоть что-то, но мне мешает звук портативного телевизора. Кто-то прибавляет громкость, отчего легче мне не становится. Девушки смотрят дневной повтор продублированного по-французски сериала «Она написала убийство», и это провоцирует изложение слухов насчет Анджелы Лэнсбери. Пересказывает их гримерша. Видимо, Биби единственная, кто их еще не слышал. Она говорит: «Нет, только не Анджела Лэнсбери!» Я улыбаюсь ей, не упуская из виду Фрэда с Луизой. По лицу Луизы ничего понять невозможно.

— Гермафродит!?

Я пододвигаюсь поближе к ним. Головы их близко сдвинуты, говорят они вполголоса, но я почти разбираю их разговор. Начинает трезвонить мобильник.

Откидываю крышку:

— Стэн?

— Ты где?

— Привет. Да, — непонятно на что отвечаю я, втыкая палец в ухо и поворачиваясь спиной к Луизе с Фрэдом. — Я в Институте арабского мира.

— Чего?

Повторяю помедленнее, но он все равно не понимает и говорит:

— Я что, записать это должен?

Фрэд с Луизой все еще беседуют за моей спиной.

— Стэн, ты не мог бы перезвонить через пару минут?

— Я голодный.

— Так съешь что-нибудь.

— Я не знаю, что попросить.

У него такой жалобный голос, наверное, это от голода. Говорю, чтобы попросил omelette frites,[6] заверяя, что уж это-то он найдет где угодно. Стэн несколько раз повторяет французские слова для практики, потом спрашивает:

— Как по-французски «вегетарианец»?

— А ты попробуй догадаться, Стэн. — Ко мне уже приближается Луиза. — Мне пора.

Отключаю телефон, поворачиваюсь, слегка отдуваясь, к Луизе и спрашиваю, в чем дело.

— Фрэду нужно поговорить с тобой, сейчас.

— Со мной?

— Попросить его подождать?

Фрэд беседует с одним из пиарщиков. Протягивает при моем приближении руку. Черная кожа перчаток могла бы меня отпугнуть, но пожатие у него дружеское. Спрашивает, выговаривая на американский манер, пришлись ли мне впору туфли.

— О! Спасибо… — я чуть не произношу «Фрэд», но удерживаюсь. В итоге приходится ограничиться обращением «мистер, э-э…», оставив пробел висеть в воздухе, ожидая, когда его чем-нибудь заполнят. Протягиваю Фрэду конверт. Фрэд его не берет.

— Называй меня Фрэдом, Джейми. — Есть в его выговоре и итальянский акцент, но очень легкий, должно быть, он прожил в Штатах немалое время.

— Туфли мне действительно очень понравились, Фрэд. И пиджак тоже, — говорю я. — А вот это как-то не вдохновляет.

На сей раз он принимает конверт, надорвав, вскрывает. Заглядывает внутрь, улыбается. На щеках его появляются ямочки, такие глубокие, что кажутся черными.

— А, ну да. Полагаю, тот еще был сюрприз.

Не знаю, какого ответа он от меня ждет. Я все гадал, что за человек станет таскать с собой пистолет только затем, чтобы о нем забыть. Возможно, Фрэд читает мои мысли. Он закрывает конверт, начинает запихивать его в карман.

Приходится Фрэда остановить.

— Боюсь, он заряжен. По-моему, я отправил патрон в патронник.

Фрэд бросает на меня, немного искоса, еще один приятно удивленный взгляд и снова открывает конверт. Три секунды уходит у него на то, чтобы подкинуть пистолет на ладони, вынуть обойму и извлечь патрон из патронника. И я, и пиарщик, оба мы смотрим на него, разинув рты.

— Вот и все, — говорит он. И поворачивается к пиарщику. — Какой-то псих вчера вечером в клубе… Мне не хотелось устраивать сцену. Я просто отобрал у него пистолет.

Он пожимает плечами, опять улыбается и обращается уже ко мне:

— Вот почему мы уматывали оттуда в такой спешке. Прости, что не успели забрать твоего приятеля. Но я боялся, что все может обернуться скандалом, а там еще и Пафф Дэдди был.