Белые ночи с Херувимом

Я снова потыкала в кнопки телефона – просто для того, чтобы был хоть какой-то проблеск света в непроглядной темноте. Вот именно, я нахожусь сейчас одна в каком-то пыльном и заваленном хламом ангаре или же в бывшем гараже. Выйти отсюда я не могу, потому что гараж заперт снаружи, имеется единственное окошко – узкое, закрытое решеткой. И телефон не дает соединения.

Вот такая вот ситуация. Как выражается мой шеф Василий Макарович Куликов, положение хуже губернаторского.

А как все было хорошо еще час назад!

Я проснулась рано, потому что в окно светило солнце и, несмотря на то что календарное лето кончилось неделю назад, распевали птицы. Бонни поднял лобастую голову и легонько боднул мою кровать – вставай, мол, пропустим все интересное.

После недельных дождей в нашем городе установилась чудная погода, деревья радовали глаз зеленой еще листвой, у меня в садике цвели поздние астры и один бордовый георгин (насчет него с Бонни был серьезный разговор, и пес поверил, что, если что с цветком случится, я его никогда не прощу).

Бонни смотрел искательно, и я решила сразу же идти на прогулку – кто его знает, как долго продержится хорошая погода, пускай собачка подышит воздухом.

И все было прекрасно: мы прошлись до собачьей площадки, а потом по берегу речки Смоленки мимо лютеранского кладбища и поворачивали уже к дому, но тут злосчастная судьба послала нам навстречу кота. Я, как только его увидела, – сразу поняла, что с этим котом у нас будут особенные неприятности.

Сами посудите: котище черный, огромный и ужасно боевой с виду. Во всяком случае, из левого бока выдран у него солидный клок шерсти, а правое ухо слегка провисло, прокушенное в драке.

Кот шел по своим делам и пересекал нам дорогу вовсе не из провокационных соображений.

Забыла уточнить, что Бонни хоть и охоч до кошек, но до сих пор не причинил ни одной из них ни малейшего вреда. Пока мой здоровенный бегемот повернется, кошка успеет не то что удрать, а перехватить в ближайшем магазине кусок колбасы, слопать его, да еще и выспаться после обеда.

При виде черного кота, возникшего перед самым носом, Бонни сделал стойку с поднятой лапой, как будто он не бордоский дог, а спаниель на болоте. Кот неторопливо повернул голову и бросил на Бонни спокойный взгляд через плечо.

– Бонни, не надо! – взмолилась я и вцепилась в поводок.

Ничего не подействовало – ни строгие слова, ни взгляды. Бонни торжествующе рыкнул и бросился на кота. То есть на то место, где кот только что был.

Прыжку его позавидовал бы сам царь зверей на охоте. То есть что это я говорю – известно ведь, что сам лев никогда не охотится, за него эту работу делают львицы. Так вот, Бонни взвился в воздух, у меня сработал инстинкт самосохранения, и руки сами выпустили поводок – бывали случаи, когда этот бронтозавр тащил меня по асфальту волоком, месяц потом синяки и ссадины залечивала.

Бонни приземлился на асфальтовую дорожку с грохотом и в полном недоумении заглянул под себя. Не обнаружив кота, он огляделся по сторонам и заметил хвостатого прохиндея чуть в стороне, целого и невредимого. Более того, кот издевательски мяукнул и прошелся туда-сюда, держа хвост пистолетом. Все ясно, решил развлечься.

Мой бегемот сгруппировался и прыгнул снова. Кот ловко увернулся и юркнул в узкий проход между домами.

– Бонни, стоять! – беспомощно заорала я, понимая уже, что на сегодняшний день кончилась моя спокойная жизнь. А утро было так прекрасно…

Последнюю мысль я додумала на бегу. Впереди мелькнул песочный силуэт. Я отбросила вообще все мысли и припустилась за Бонни.

Мы проскочили узкий проход, миновали длинное кирпичное строение непонятного вида, оставили позади несколько чахлых пыльных кустиков и выскочили на небольшую площадку. С двух сторон ее окружали старые железные гаражи, еще там был деревянный, давно не крашенный забор, а прямо напротив – открытые двери ангара. Или сарая. Или большого гаража – я не успела уточнить. Чуть в стороне стояла крытая «Газель», кузов был открыт.

Кот молнией промелькнул через площадку и юркнул в открытые двери ангара. Бонни с топотом и треском поперся за ним.

– Бонни! – в который раз крикнула я. – Назад!

Разумеется, никакого эффекта. И я, как полная дура, потащилась за ним в ангар.

Когда я вошла, осторожно приоткрыв дверь, то невольно замешкалась на пороге, потому что после солнечного утра мне показалось, что внутри темновато. Ни Бонни, ни кота не было видно. Я пошла вперед, потому что вдалеке слышались какие-то неопределенные звуки – не то стук, не то бряканье, не то шорох. Теперь я шла, стараясь не шуметь, – все же ангар этот явно чья-то частная собственность, еще подумают, что я воровка, накостыляют…

Внутри ангар был больше, чем казалось снаружи. Я шла мимо штабелей каких-то деревянных поддонов, груды металлолома, старых покрышек. Стали слышны голоса, и мне это не понравилось. Голоса были мужские, грубые, один беспрестанно матерился. В общем, совершенно неподходящая компания для приличной молодой женщины, каковой я себя считаю.