Белые ночи с Херувимом

– Ой! – Творогов схватился за голову. – Ну, недвижимость – это вообще сплошной криминал! Сплошная организованная преступность! Только этого нам не хватало! Точно, повиснет это дело у нас на шее пудовой гирей! Как будто у нас без него висяков мало было!

– Да не вздыхай, Никитич! – попытался Бахчинян успокоить напарника. – Недвижимость – это все же зацепка, можно ее клиентов проверить, сослуживцев…

– Дохлое дело… – сказал Василий Макарович, думая о своем. – Никто нам ничего не скажет, да они и сами ничего не знают… Ой, ребята, я к вам в долю не иду…

Мы с Бонни помирились. Не помню, говорила я или нет, но я очень привязана к своей собаке. И многое Бонни прощаю, тем более что он очень извинялся и всячески мне сочувствовал.

Мы сидели у дяди Васи на телефоне, то есть на телефоне дежурила я, а Бонни валялся рядом на полу и трепал старый журнал «Советская милиция». Было скучно. Никто не звонил, никто не спешил нас нанять. Да мы и с этим-то делом пока не справлялись.

Наконец в дверь позвонили – три коротких звонка, стало быть, дядя Вася вернулся. Бонни оказался в прихожей раньше меня.

Увидев лицо своего шефа, я сразу поняла: у нас неприятности. Большие или не очень, это предстоит сейчас выяснить.

Но если вы думаете, что я так в лоб и приступила к нему с расспросами, то глубоко ошибаетесь. С мужчинами ведь как – если видишь, что он расстроен, никогда ничего нельзя спрашивать прямо. Глаголы нельзя употреблять – эти самые «купил?», «достал?», «нашел?».

К примеру, посылали вы его за хлебом, а ларек оказался закрыт. Немногие индивидуумы в таком случае пройдут до другого ларька, кто-то просто поленится, кто-то не сообразит, кто-то понятия не имеет, где он, этот другой ларек, находится. То есть на прямой ваш вопрос «купил?» он отвечает «нет». Не купил, не сделал, не получил, не принес, не сдал, не нашел, не вернул… Оказался, в общем, несостоятельным. И как только мужчина это осознает, так сразу на вас начинает злиться. Как будто именно вы во всем виноваты. Так что ни в коем случае не надо задавать прямые вопросы, тем более вы и так по его лицу видите, что он не сделал того, что поручили.

Дядя Вася – мужчина ответственный и сообразительный, простой вопрос с покупкой хлеба вполне способен решить. И не только его, не зря в милиции столько лет прослужил. Тем не менее я стараюсь в лоб его ни о чем не спрашивать.

– Ой, дядя Вася, как вы долго! – вскричала я. – Чай будете пить? Или кофе?

– Какой кофе? – рыкнул он не хуже Бонни. – И так весь с утра на нервах!

Мы с Бонни переглянулись – дело плохо.

– Ой, дядя Васечка, у вас сердцебиение! – затараторила я. – Тогда срочно чайку сладкого и полежите!

– С чего это я буду разлеживаться? – нормальным голосом удивился дядя Вася. – Когда дело застопорилось…

Вот это уже другой разговор! Я полетела на кухню, где приготовлены у меня были гренки с тертым сыром, только в духовку сунуть. Пока чай заваривала – крепкий, по дяди-Васиному рецепту (не жалейте заварки!), они как раз подрумянились.

– Ну, тезка, плохо дело, – вздохнул дядя Вася, закусив гренку. И рассказал мне, что Нину Петровну Баранкину шарахнули сегодня утром по голове в собственном подъезде. Да так сильно, что из нее и дух вон. И что дядя Вася застал у нее в квартире двух наших знакомых капитанов, которые пребывают в унынии и полном недоумении, а Творогов, как всегда, еще и хамит.

Ну надо же, как только нам понадобилась эта Нина Петровна Баранкина, риелтор, которая знала хозяев квартиры, проданной Кате Руслановой, так ее тут же и убили!

– Как думаете, это совпадение? – прямо спросила я.

– Всякое бывает, – уклончиво ответил дядя Вася и отвел глаза.

– Ну говорите уж, чего надо…

– Васенька, – замялся мой шеф, – ты бы поспрашивала у ребят там. Может, они по своим каналам про эту Баранкину кое-что вызнают… В общем, руку на пульсе держи…

– Ага, и как вы это себе представляете? – обманчиво спокойным голосом спросила я. – Мне что, снова Лешке голову дурить?

– А что такого? – рассердился в свою очередь дядя Вася. – Придешь, поболтаешь, посмотришь поласковее… В общем, не мне тебя учить. Это для дела надо!

Ну ладно, надо так надо. Я позвонила Милке, потому что поговорить с капитанами проще всего было у нее за чашкой кофе. А к Милке они все равно рано или поздно придут, Ашот, как уже говорилось, жить не может без ее кофе.

– Даже утром не заходили! – с сожалением сказала Мила. – Убийство у них на Шестнадцатой линии, поесть-попить некогда.

Вот интересно, откуда она все знает? Не иначе, милицейскую рацию прослушивает.

На всякий случай я держу у дяди Васи кое-какую одежду и косметику. Я удалилась в ванную и мигом навела красоту. Через двадцать минут глаза смотрелись ярче, губы от помады выглядели сочнее, волосы лежали пышной волной. Я надела к джинсам джемперок цвета фуксии с большим вырезом, на шею – золотую цепочку, которую подарила мне в свое время бабушка на восемнадцать лет. Остались кое-какие украшения от мужа, но я не люблю их носить.