«Белые пятна» Русско-японской войны

29 марта около 9 ч. утра вышли и в 2 1/2 ч. дня прибыли в Тетемото.

30 марта около 10 ч. утра вышли и около 7 ч. вечера прибыли в Орангасия.

31 марта в 8 ч. утра вышли и в 4 ч. дня прибыли в Хам-ча; по пути в Хам-ча у нас сломалась телега.

1 апреля в 9 1/2 ч. утра вышли и в 7 ч. вечера прибыли в Магуратэ.

2 апреля в 11 ч. утра вышли и в 5 ч. 15 м. вечера прибыли в Гуйрэру. Сегодня утром кто-то напугал из посторонних нашего переводчика.

3 апреля прибыли на реку Тору.

4 апреля прибыли на реку Хори. Сегодня вечером отпустили переводчика и установили дежурства.

5 апреля в 9 ч. утра стояли в палатках. В 8 ч. вечера прибыли на реку Чоли.

6 апреля около 7 ч. утра вышли и около 6 ч. вечера прибыли в местность, находящуюся в 10 верстах от Ван-фу (Дзяр-до-ван-фу), где и остановились в палатках.

7 апреля в 6-м часу утра вышли и в 9-м часу утра прибыли в Бай-мяо.

8 апреля метель — принуждены дневать.

9 апреля метель — стоим там же.

10 апреля метель — стоим там же; бросили лошадей.

11 апреля в 11 ч. утра, хотя и шел снег, но мы вышли и в 7 часов вечера прибыли в местность, которая находилась в 180 [неразборчиво] к северу от реки Ялу. Здесь мы остановились в палатках.

12 апреля (30 марта) в 7-м часу утра вышли и в 7 1/2 ч. утра в первый раз увидели вдали железнодорожную станцию. В 9 ч. 40 м. утра, позавтракав около реки[121] <…>

Переводил господин Д.М. Тихай.

Корректировал и транскрибировал китайские иероглифы прикомандированный к полевому штабу капитан Афанасьев.

* * *

ОБВИНИТЕЛЬНЫЙ АКТ

ПО ДЕЛУ О ЯПОНСКИХ ПОДДАННЫХ

ШЯЗО ЮКОКА И ТЕЙСКО ОКИ^{383}

30 марта 1904 г. в 20 верстах к юго-западу от станции Турчиха Китайской Восточной железной дороги разъезд 26 сотни Заамурского округа отдельного корпуса пограничной стражи усмотрел бивуак каких-то всадников. При всадниках было еще пять лошадей с вьючными мулами. Двух всадников разъезду удалось задержать, остальные же ускакали. Один из задержанных, говорящий по-английски, объяснил, что они офицеры японской службы Юкока и Оки, посланные японским правительством для порчи русской железной дороги и телеграфа. При задержанных были найдены 1,5 пуда пироксилина, бикфордовы шнуры с запалами к ним, ружье, пачка-кинжал, литографированная инструкция подрывного дела, записные книжки, карты, приспособления для порчи телеграфа, привязные китайские косы и прочее. Оба задержанных были одеты в монгольские костюмы.

Все изложенное могут подтвердить участвовавшие в задержании ниженазванных японцев рядовые Заамурского округа отдельного корпуса пограничной стражи Павел Че-жин и Иван Прокопов. При расследовании настоящего дела первый из задержанных объяснил, что он полковник японской пехоты, высшей военной школы Шязо Юкока, получивший от своего генерала приказ проникнуть через Монголию к Китайской Восточной железной дороге и попортить мост и телеграф. Для этой цели генерал снабдил его инструментами и взрывчатыми веществами. Отправляя его, генерал объяснил, что на родину он может вернуться только в том случае, если исполнит возложенное на него поручение или если исполнение окажется совершенно невозможным. Как старший, он вел партию. Партия эта, кроме него, состояла из капитана Оки и четырех студентов, из числа обучавшихся в Пекине китайскому языку. Так как идти но Монголии в японской военной форме было невозможно, он оделся в костюм тибетского ламы. Военной формы он с собой не взял, чтобы не увеличивать своего багажа. 10 апреля (по новому стилю) его партия остановилась обедать. В это время к ним подъехало пять человек русских солдат и стали что-то говорить по-русски. Затем солдаты осмотрели их багажи, нашли взрывчатые вещества и инструменты для порчи дороги и телеграфа и арестовали его и Оки. Студентов же И китайскую прислугу отпустили, так как в багаже их не оказалось ничего особенного. Привязные китайские косы принадлежат этим студентам и были взяты ими потому, что в Монголии трудно найти парикмахеров: когда одна коса приходила в негодность, ее бросали и заменяли новой.

Другой задержанный показал, что он капитан японской пехоты Тейско Оки, подчиненный полковника Юкока и находящийся в его распоряжении. Военную форму он с собой не брал, так как идти в ней по Китаю, соблюдающему нейтралитет, не представлялось возможным. Кроме того, приняв поручение, он знал, что идет почти на верную смерть, и не надеялся вернуться. Когда русские солдаты задержали его и Юкока, четыре студента, бывшие в их партии, тоже хотели идти за ними, но он сказал им: «Если русские солдаты не берут вас, то зачем же вам идти? Вы можете быть свободны». Он знает, что ему грозит смерть. Когда русские его захватили, он хотел лишить себя жизни, но не имел, чем это сделать. Если бы он теперь вернулся на родину, то потерял бы свою честь, так как задача их осталась неисполненной. Теперь ему очень стыдно быть подсудимым, и он просит поскорее кончить дело.