Белые пятна Второй мировой

Второй вопрос был связан с ООН. Советская сторона до последнего упирала на то, что право вето должно распространяться и на процедурные вопросы. Гопкинс объяснил, что на носу конференция в Сан-Франциско, предстоит наметить точную дату и принять уставы. Если бы не эта договоренность, достигнутая во время визита Гопкинса, неизвестно, что бы получилось в итоге. Когда Гопкинс простыми словами объяснил Сталину суть дела, последний с иронией сказал: «Молотов, слушай, из-за какой чепухи мы тут спорим?» – и тут же снял вопрос. Вскоре после данных обсуждений был подписан устав ООН и состоялась учредительная Сан-Францисская конференция.

В годы войны Гарри Гопкинс был для американцев известной публичной фигурой и даже попал однажды на обложку журнала Time. В то же время он имел много противников и недоброжелателей как в политической среде, так и в сфере СМИ. Против Гопкинса проводились многочисленные кампании, на него выискивали компромат, называли Распутиным при Рузвельте. Однако в основном вызывало вопросы его проживание в Белом доме. Несмотря на это, Гопкинса справедливо воспринимали как правую руку Рузвельта, и когда били по Рузвельту, били и по Гопкинсу, потому что знали о его роли, в особенности роли связного в отношениях с Москвой.

С 1942 года Гарри Гопкинс возглавлял так называемый Комитет советского протокола – орган, курировавший ленд-лиз. Распределение ресурсов и принятие ключевых решений Гопкинс взял на себя. Позже он принимал участие во всех важнейших союзнических конференциях, за исключением второй англо-американской Квебекской конференции в 1944 году – тогда Гопкинс был уже тяжело болен. Больше половины 1944 года Гарри Гопкинс провел в больнице, в значительной мере оторвавшись от дел, что привело к угасанию его отношений с Рузвельтом. Только к Ялте он смог поправиться.

Ялтинская встреча лидеров антигитлеровской коалиции стала еще одним достижением Гарри Гопкинса на советском направлении – впервые об этом черноморском курорте как о месте проведения переговоров он заговорил с Громыко, имея предварительную договоренность с Рузвельтом. Гопкинс понимал, что дальше Черного моря Сталин не поедет, поэтому первым выдвинул именно эту идею. Как только Громыко сообщил о предложении Гопкинса в Москву, Сталин воспринял его с энтузиазмом и в дальнейшем отказывался проводить переговоры где-либо еще, так что Рузвельту и Черчиллю пришлось уступить советскому вождю.

Гарри Гопкинс присутствовал на всех переговорах во время Ялтинской конференции, находясь рядом с Рузвельтом, несмотря на то что к концу встречи советник президента чувствовал себя очень плохо. В обратный путь Рузвельт отправился на военном корабле и планировал взять с собой на борт Гопкинса, однако последний попросил отставки по причине плохого самочувствия и самолетом улетел в США, что для Рузвельта стало очень неприятным событием.

Рузвельт как-то сказал: «Понимаю ваше удивление, что я нуждаюсь в этом получеловеке, но когда-нибудь вы, может быть, сядете в кресло президента Соединенных Штатов, и когда это случится, вы будете смотреть на ту дверь и заранее знать, что, кто бы ни вошел в нее, он будет вас о чем-нибудь просить. Вы узнаете, что это за скучная работа – выслушивать такие просьбы, и почувствуете потребность иметь при себе человека, подобного Гарри Гопкинсу, который ничего не хочет, кроме как служить вам».

Служба президенту требовала от Гопкинса отдавать себя целиком. Именно по этой причине после третьей женитьбы советник съехал из Белого дома – зачастую ему просто не хватало времени для семьи, даже завтракал Гопкинс, как правило, с Рузвельтом. Все это, конечно, говорит о президенте США как об эгоисте. Он привык к тому, что люди служат ему беззаветно, а когда они начинали заниматься своими делами, Рузвельт, как правило, отдалял их от себя.

12 апреля 1945 года после внезапной кончины Рузвельта президентом США стал Гарри Трумэн. Уже 13 апреля он пригласил к себе посоветоваться именно Гопкинса, понимая, что никто лучше него не знает реальных проблем в отношениях с Москвой и с Черчиллем. При Трумэне Гарри Ллойд Гопкинс формально оставался советником и помощником президента, но почти сразу же попросился в отставку.

Когда Рузвельт был президентом, Трумэн почти не общался с Гопкинсом и знал о нем лишь по другим делам, особой близости между ними не было. Известно, что и с самим Рузвельтом Трумэн во время своего вице-президентства встречался за ланчем всего дважды.

Для Трумэна, несомненно, была важна конференция союзников в Потсдаме. Президент боялся, что не справится с известными всему миру тяжеловесами международной политики, поэтому решил послать на подготовку к конференции Гарри Гопкинса, чтобы тот предварительно урегулировал все вопросы в интересах США. Так в итоге и произошло. Советник президента своими усилиями подготовил успех Потсдама.