Белые рабыни

– Я должна верить, Римо. Я – прямая наследница короны Империи Лони. Моя вера поддерживает веру моего народа. Да, я верю. И верила всегда. Я верила и тогда, когда к нам приходили другие, и мы думали, может быть, этот и есть наш избавитель. Но когда у них ничего не получалось, это была их вина, а не легенды. Совсем недавно к нам приходил еще один, и мы поверили, что это он, но когда появились вы, мы поняли, что он – не тот. Вы – наши спасители.

– Идущие на смерть приветствуют тебя[2], – сказал, улыбнувшись, Римо.

Она потянулась к нему и, глядя прямо в глаза, спросила:

– Римо, ты веришь в грех?

– Если оба орангутанга согласны, что в этом может быть плохого?

– Не поняла. – Требовательно-вопросительное выражение ее лица смягчилось, когда она увидела, что Римо улыбается.

– Ты все шутишь, – укоризненно произнесла она. – Все шутишь. Когда-нибудь ты мне объяснишь, что значит твоя шутка, а сейчас я хотела бы поговорить с тобой серьезно.

– Ладно, объясню когда-нибудь, – сказал он. – Нет, я не очень-то верю в грех. Грех – это если ты не можешь сделать то, что должен сделать. Все остальное сомнительно.

– Очень рада, что ты это сказал, потому что для принцессы Лони считается грехом познать мужчину до замужества. И все-таки, Римо, я хочу познать тебя.

– Лучшее предложение за сегодняшний день, – не долго думая откликнулся Римо, – но я думаю, тебе стоит еще подумать над этим.

Принцесса Саффа потянулась к нему, прижалась своими губами к его губам и крепко поцеловала его. Затем с торжеством откинула голову.

– Ну вот, – сказала она, – я уже совершила грех, коснувшись мужчины. Теперь, когда придет твое время, у тебя не будет причины отказаться от меня.

– Когда я буду уверен, что ты готова, – заверил ее Римо, – меня не смогут остановить никакие причины. Но сначала – дело.

Дело означало для Римо две вещи: освободить девушек из белого дома за железными воротами и узнать, что случилось с Липпинкоттом.

Принцесса Саффа ни о том, ни о другом не имела представления, но высказала предположение, что если это связано с чем-то плохим, то, вероятно, тут замешан генерал Ободе.

– В лагере Ободе у нас есть друг, – сказала она. – Наверное, он сможет тебе помочь.

– Как его зовут?

– Он твой земляк. Его фамилия – Батлер, – ответила принцесса.

Глава десятая

В американских кругах, интересующихся делами четырехсот богатейших семей страны, было известно, что если Форсайты и Батлеры разговаривают только со своими родственниками – Липпинкоттами, то Липпинкотты беседуют только с Господом Богом или теми, кто занимает равную с Господом ступеньку на социальной лестнице.

Поэтому, естественно, когда волны вынесли на берег в нескольких милях от Норфолка, штат Вирджиния, тело девушки, побитое и изодранное о прибрежные камни, то сообщения об этом заняли первые полосы всех газет, поскольку девушка была опознана как Хиллари Батлер. Опознана она была по бело-голубому платью и гравированному браслету на руке.

Семья Батлеров, как обычно поступают такие семьи, застегнула роток на все пуговицы и отказалась поделиться с прессой своими соображениями о том, каким образом их дочь, которая должна была вскоре выйти замуж, ухитрилась вдруг оказаться мертвой в океане.

Хотя Батлерам это и претило, но, поскольку это было частью обычной процедуры, они вынуждены были согласиться на вскрытие тела.

Днем Клайду Батлеру позвонил врач-паталогоанатом графства.

– Господин Батлер, – сказал он, – мне необходимо с вами встретиться.

Батлер неохотно согласился и назначил встречу в частном медицинском кабинете врача, решив, что там его приезд не будет столь заметен, как если бы он приехал в здание администрации графства.

Одетый, несмотря на жаркую, не по сезону, погоду, в тяжелый темный в тонкую полоску костюм, Батлер сидел напротив врача, отделенный от него покрытым рыжеватыми пятнами металлическим столом.

– Полагаю, – сказал Батлер, – речь пойдет о моей бедной дочери. Послушайте, разве нам мало досталось, чтобы…

– Сэр, об этом и пойдет речь, – прервал его врач. – Это тело не вашей дочери.

На некоторое время Батлер потерял дар речи. Наконец он сказал:

– Повторите!

– Никакого сомнения. Девушка, труп которой выбросило на берег, – не ваша дочь.

– Вы уверены?

– Да, сэр. При вскрытии я обнаружил, что у найденной на берегу девушки был сифилис. Тогда я осторожно просмотрел медицинские карточки членов вашей семьи у вашего врача-терапевта и у вашего дантиста. Учитывая состояние тела, работа эта была нелегкая, но сейчас я могу без тени сомнения утверждать, что молодая женщина в морге – не ваша дочь.

Батлер поморщился оттого, что ему показалось излишне детализированным описанием. Задумавшись лишь на секунду, он спросил:

– Вы кому-нибудь еще говорили об этом?