Белые шары, черные шары... Жду и надеюсь

Сколько раз при жизни Левандовского встречался с ним Решетников, сколько раз говорил с ним — но всегда о делах, об опытах, о работе. Казалось тогда Решетникову — заговори он с Василием Игнатьевичем о чем-нибудь постороннем, не имеющем прямого отношения к их работе, к науке, и профессор взглянет на него с удивлением и недовольством — стоит ли, мол, зря терять время? Да и не отважился бы никогда Решетников заговорить о подобных вещах первым: слишком велика, представлялось ему, была между ними разница — и в возрасте, и в положении, и в жизненном опыте. А теперь, читая страницы этого дневника, он жалел, что никогда так и не возникло между ними откровенного разговора. И наверно, он, Решетников, со своей замкнутостью, со своей сдержанностью, которой он всегда так гордился, был виноват в этом…