Белые шнурки (СИ)

Ветеран подошел к делу гораздо более обстоятельно. В один прекрасный день на подходе к партийному бараку Сеня лицезрел величественную картину, к которой замечательно подходило бы классическое стихотворение про «Я вижу костры из книг, я слышу овчарок лай.». Во дворе был сложен костер, в котором неохотно горели глянцевые агитматериалы. К костру с новыми порциями макулатуры бегали двое юных арийских воинов, а рядом возвышался суровый Ветеран с большой палкой.

— Тащи, тащи бля это говно! Блядь, до чего бесполезная дрянь — горит и то хуево!

Из огня, корежась в пламени, на Сеню неодобрительно смотрел портрет Путина, стремительно превращаясь в золу.

— Ты чего это? Нам они нужны будут.

— Именно так. Нужны.

Так как Митя ровным счетом нихера не делал, то макулатуры накопился целый офис, и регулярно присылали еще и еще. После утилизации запасов известным способом, Ветеран поставил перед Москвой задачу высылать нереальное количество той же продукции, и справедливо заметил, что масштабы работы уже таковы, что изготавливать ее следует тут же, а не тратить деньги на логистику. Ознакомившись с расценками в договоре, предложенном Ветераном, москвичи согласились, и на изготовление печатных материалов пошли деньги. Сначала Ветеран отчитывался изготовляемыми в том же офисе план-нарядами и сметами, но потом в центре начали задавать вопросы — где же результат? После этого на свет появился план «Пасьянс», основанный на художественном раскладывании нескольких десятков листовок на пачках чистой бумаги с отправкой результатов в Москву. Искусственно созданный дефицит агитационных материалов также продолжал линию Сени — именно его многочисленными мероприятиями Ветеран оправдывал расход макулатуры.

Воровчук мутил громко и нагло. Раз в неделю он писал очередной маниловский план о немедленном внедрении какой-то инновации, а потом переходил к переговорам с Москвой. Одно из его идей стала идея социального мобильника для бесплатной раздачи страждущим. Под это дело за государственный счет вокзальные барыги в кратчайшие сроки перевыполнили планы по сбыту краденых сотовых телефонов, огромную гору которых Воровчук непосредственно в офисе начал продавать обратно. Так офис «проекта» украсился замечательной вывеской «Распродажа сотовых телефонов». На огонек как-то заглянул даже участковый, которому сначала показали Митю и рассказали про президентский спецназ, а потом подарили сотовый телефон и календарик — примерно в том формате, какой Воровчук обещал Москве.

Даже у Железного Гомосека жизнь стала гораздо лучше, поскольку Сеня и Воровчук иногда давали ему деньги, а Ветеран сделал два или три новостных повода для его проекта. Автором одной из идей являюсь лично я, и даже спустя много лет она мне очень нравится. А именно, когда Мите понадобилось провести прокремлевское массовое мероприятие, согласовано оно было возле станции метро «Площадь 1905 года», что возле мэрии, в девятнадцать часов вечера. С учетом количества находившегося там народа на всех фотографиях мероприятие получилось и правда массовое — не менее пятисот человек. Митя после этого воспрял духом, и начал кроме пития предаваться второй своей слабости — разврату. Неведомым образом девочки редко, но все-таки ему давали, особенно те, на кого тоже нельзя смотреть было без слез. В офисе на митиных пьянках появились даже олдовейшие бляди-«валькирии», когда-то освоенные еще партией НБП и приученные к партийному хую. Вопреки своему титулу, Железный Гомосек таки не раз отличился на почве блядства. Самая лучшая история была связана с жирной малолеткой, на три дня застрявшей у Мити в офисе, после чего ее крайне тяжеловесный папа явился в этот вертеп с дурными намерениями. Закончилось это достаточно забавно — после пиз-дюлей, которые были выписаны Мите, тяжеловесный папа в том же офисе забухал с кем-то из старых соратников Ветерана, которые к процедуре опиздюливания Мити отнеслись с большим пониманием и одобрением.

Грустил из всей компании только Степа. Никаких альтернативных источников дохода приискать он себе не мог, никто его не любил, и даже комнаты ему не давали — в одной пили, во второй ебались, а в третьей барыжили. Традиционные чтения священного писания проводить приходилось в коридоре, что получило издевательское наименование «коридорное православие». В душе Степы зрели гроздья гнева, и вскоре конфликт из скрытой фазы перешел в открытую.

* * *

Причиной грядущего раскола стал Ветеран. Ко всем остальным участникам сборища он относился очень плохо, а к Мите — хуже чем к собаке, привлекая внимание Мити к любому вопросу затрещиной или пинком. Как-то раз Ветеран с соратником повстречались с «коридорными православными», и весело и на позитиве послали их нахуй. Это стало последней каплей для Степана.

— Да как ты смеешь. Да я тебя щас. Я требую к себе нормального отношения!!!!

— Слышь, ты рот закрой, педрила бородатый!

— Да кто ты такой. Да я тебя щас.