Белые шнурки (СИ)

«Еб твою мать! Блядь! Пиздец» — метались в голове разные мысли. Они находились в самом центре Екатеринбурга, в восемь часов вечера посреди довольно оживленного праздничными гуляниями района. С ними были парень залитый кровью с окровавленной рукой в гипсе и еще один, для разнообразия залитый блевотиной. Оба шатаются — один от нокдауна, а второй — от нервного потрясения. Посреди, в виде натюрморта, — очень живописный гук, находящийся где-то на полпути на тот свет, украшенный снаружи, на манер новогодней елочки, битым стеклом, кровью и салатиками.

Как они оттуда унесли ноги, Виктор не вспомнил бы даже если захотел. Какие-то дворы, скверы, гаражи, остановка на троллейбусе под охуевшими взглядами пассажиров, опять дворы, умывание снегом. Все это перед его внутренним взором пролетали картина одна прекраснее другой: вот их принимают по горячим следам, З. отмазывает папа, а они с Ильей сидят в клетке на суде и слушают красноречивые свидетельские показания Саши. Вот Саша приходит домой, и, трясясь от страха, рассказывает папе и маме где он был и что он видел — после чего за Виктором и Ильей приезжают мусора и увозят их в СИЗО № 1, а З. отмазывает папа. Мелькнула в голове мысль — а не зарезать ли Сашу сразу же, чтобы не мучиться? Тогда опять же — они знакомы, распечатка звонков, З. отмазывает папа, а они с Ильей едут в СИЗО № 1.

Кое-как им удалось скрыться. Боги ли спасли или черти помогли неизвестно, но через час все четверо сидели на другом конце города у Ильи во дворе. Все очень недобро смотрели на Сашу. Саша даже не пробовал оправдываться, был очень задумчив и тих. Вопреки опасениям Виктора последствия этой истории так никогда и не вылезли наружу, за пределы очень узкого круга.

Илья с Сашей общаться перестал, да и Саша в скором времени совершенно отошел от правой темы. Так где-то и живет этот несуразный человек, который ни до этого, ни после этого и мухи не обидел. Помнит ли он тот вечер? Вспоминает ли его? Как-то эта история изменила Сашу, но каким образом точно сказать сложно. Стал ли он более толе-рантен и мягок, или наоборот где-то затаил жестокость и злость на всех, и на врагов, и на друзей, и на себя? Этого мы не знаем. Но много лет спустя, в практически идеальном обывательском семействе, у толстого и смешного папы некрасивого ребенка от некрасивой жены будет свой собственный скелет в шкафу. И когда-то могло случиться так, что окажись победа легкой — и не стало бы никакого мирного обывательского счастья, а из Саши бы с годами выросло то же самое, что вышло например из Виктора и отчасти из Ильи. Повезло ему или нет Саша тоже никогда не узнает. История не знает сослагательного наклонения.

* * *

Как известно чему-то учат поражения, а не победы. Виктор много раз прокручивал в голове события этого вечера, пытаясь установить последовательность действий, в которую попала ошибка. Допущенных ошибок в принципе было три, каждая из которых внесла свой вклад в развитие событий.

Во-первых, крепость цепи определяется прочностью ее самого слабого звена, а боеспособность состава — боеспособностью худшего его представителя. В данном случае состав оказался не на одного бойца сильнее, а на одного слабее: по сути Саша вместо того, чтобы усилить боеспособность коллектива, скорее лишил боеспособности Виктора, действия которого оказались бесполезны. Таким образом, по сути в драке приняли участие не четверо на троих, а двое на троих, так как стремясь помочь Илье Виктор отдал инициативу по нейтрализации своего противника Саше, а тот ее упустил. Вдвоем они сработали совершенно впустую.

Во-вторых, опыт и стереотипы поведения — палка о двух концах. Инициативный и хороший боец Илья по привычке полез первым номером, когда по логике вещей должен был работать вторым номером после З. Кроме того, они вдвоем атаковали не одного противника, а разных, и синхронно ошиблись оба.

А в-третьих Виктору очень не хотелось применять нож с самого начала. Проблема была в Саше — чтобы не провоцировать того кровавым зрелищем поножовщины на излишнюю впечатлительность и болтовню. Как водится, нерешительность с применением оружия повлекла куда худшие последствия чем те, которые Виктор не хотел допустить. Эта личная ошибка не в меньшей степени чем остальные привела к безблагодатности: достаточно было сделать как обычно, чтобы поочередно отработать свою цель и помочь Илье.

Сидя тем вечером дома и наблюдая огни города с теплой лоджии последнего этажа новостройки, Виктор курил сигару и думал о том, что вечер все-таки удался. Стоило заскучать среди одинаковых и повторяющихся нападений, когда боги войны показали свою усмешку. После многих лет успешных атак вот так вот опиздюлиться у гук-общаг с позорным бегством оттуда — что может быть забавнее?