Белые шнурки

— Мне тут сказали, что тебе забивают стрелку!

— Чоооо? — Виктор потерял дар речи. — Ты что ли?

— Не, афганцы, десантники и Саша!

— Какой еще Саша? — До Виктора начало постепенно доходить, о чем идет речь.

— Ну, тот самый. Саша! К которому мы тогда ездили.

— Дааа? Когда и где?

— Послезавтра, в пять. На пустыре неподалеку от набережной. Вить? Вииить? Что с тобой? Я что-то не то сказала?

— Ааааа бляяя!!! Ыыыы. Ебааать.

Когда Виктор проржался, ситуация стала ему нравиться все больше и больше. На «стрелки» он как правило не ходил вообще, предпочитая жесткие накрытия и приемки тех кто их забил по месту жительства, но тут интуиция подсказывала сделать исключение. Мероприятие, забитое через девочку около гук-общаг летом в светлое время суток — что могло быть прекраснее? В то время там уже была построена набережная, и в хорошую погоду там гуляли влюбленные парочки и туристы, а через речку красовалась резиденция полномочного представителя Президента по УрФО со спецротой и толпами ФСОшников. На взгляд Виктора, там очень не хватало моба десантников с афганцами под предводительством Саши. Окончательно добило предложение по поводу численности — «взять по два человека».

Накануне Виктор плохо спал — почти как в детстве перед Рождеством, желая чтобы поскорее наступило утро и нашлись подарки под елкой от Деда Мороза.

* * *

Наступил судный день. Стояла жуткая жара, и над городом висело марево. Виктор стоял перед зеркалом и пробовал собраться — шутки шутками, а распиздяйство даже в бытовых драках до добра не доводит. Проверить как выходит нож. кобуру под поло. сунуть в карман перчатки, забинтовать больной сустав. Однако, стоило вспомнить ебало Саши, и боевое настроение сразу улетучивалось — Виктор просто начинал ржать как ненормальный.

Из дома Виктор отправился в довольно дорогой паб, где намеревался встретиться со своими компаньонами на гениальную «стрелку». Полупустое помещение с кондиционером украшали четверо бойцов — двое средневесов на «Fred Perry» и белых тапках, крепкий парень-полутяж в спортивных штанах и громадная туша около ста двадцати килограммов весом. Туша отзывалась на погоняло Бивень, была одета в грязные голубые джинсы и клетчатую рубашку на выпуск, под которой красовалась грязная белая майка с крокодильчиком, жрущим звезду Давида под надписью HoLaCoste. Портрет Бивня дополняли длинноватые сальные волосы и опухший многажды ломаный нос темно-красного цвета. С Виктором судьба их не свела в юности лишь потому, что юность Бивня прошла в отдаленном городе в республике Коми с очень развитым правым околофутболом. С детских лет Бивень очень успешно занимался вольной борьбой и разными безобразиями, а потом поумнел и переехал в Ебург, где и подружился с Виктором. Виктору Бивень всегда напоминал известного читателю М., только существенно габаритние и умнее. Самое забавное, что в повседневной жизни Бивень был очень тихим, флегматичным и рассудительным парнем, совершенно не склонным к конфликтам. На работе он был на хорошем счету и успешно строил карьеру инженера. Но все менялось, стоило ему выпить хоть каплю алкоголя — спирт высвобождал в нем настолько мерзкую и наглую свинью, что оставалось только даваться диву.

В тот день Виктор к своему ужасу обнаружил перед Бивнем три пустых стакана из-под «Гиннеса», от которого Бивень совершенно перекинулся и перешел в темное состояние рассудка. Поросячьи глазки горели адским огнем, кулаки сжимались, а все невербальные средства говорили о желании немедленно дать кому-нибудь пизды.

— Вить, погнали уже скорее. Плохо будет. — Один из средневесов поднял Бивня за рукав и потащил к выходу.

— Бивень, ты какого хуя нажрался, а?

— Кто нажрался? Я нажрался? Нифига! Я пить хотел!

— Оооох бля. Ладно! Пошли.

В глубине души Виктор, конечно, ругал Бивня, но брать его с собой однозначно стоило — во-первых, при пиковом раскладе в самого здорового в первого будут стрелять, а во-вторых, он все равно не рассчитывал на него как на ударную силу. Если фарс начнется превращаться в трагедию, то рядом с точкой стоит тонированная девятка. где не важно кто сидит и что лежит. Но чуйка подсказывала, что будет совершенно не то — а вот для наведения жути на лохов Бивень подходил как нельзя лучше.

Светило солнышко, вдоль Исети гуляли влюбленные пары, вдалеке стояли гук-общаги — и словно сама аура этого места подпитывала Виктора, как старого вампира родовое гнездо. Сколько всего случилось возле этих стен, где казалось — только присмотрись, и увидишь тени старых друзей и свою молодость. Саша не понимал какой подарок он сделал своим поступком, избрав это место — ностальгия пробирала почти до слез.