Белые шнурки

Трудно сказать, как жилось там постояльцам в те годы. Поскольку режим посещения общаг сформировался по принципу анекдота «мимо тещиного дома я без шуток не хожу», не могу не проникнуться своеобразным уважением к тем, кто там жил во времена описываемого непотребства. Если некоторым участникам нашего повествования подошел бы знак «участнику штурмовых атак», то азиатам полагаю пошли бы юбилейные — типа «два года в гук-общаге».

Впрочем, как я недавно узнал, наши гук-общаги далеко не уникальны: в одном сибирском городе есть суровый обычай подгонять грузовик к оной, отрывать дверь грузовиком, зачищать население ручками от колунов, и увозить все ценное на том же грузовике.

Есть в них правда и определенная героическая стать: сейчас, в 2011 году, они так и стоят непокоренными, и там живут гуки.

* * *

Много всего случилось у гук-общаг. Страницы памяти разных людей хранят множество дивных историй, которые увы зачастую интересны только непосредственным исполнителям и участникам событий, потому что одинаковые. Но были и уникальные.

Была история, которая очень сильно всем запомнилась как пример того, что кавказцы всегда и везде стоят друг за друга. Один молодой состав, где никому не было и двадцати, чисто проходя мимо поймал у колонки возле гук-общаги редкий трофей: трех лиц кавказской национальности, лет по тридцать, крепких и довольно увесистых, на кожаных куртках и спортштанах. Скорее всего трофеи имели отношение к наркотрафику в обшагах; ну да не в том суть. Молодой состав насчитывал пятеро ребят, неопытных, но спортивных. И на чистом кураже они прыгнули на противников, имея в активе один-единственный «удар» и кажется залитую пряху. Первой же атакой одному из них удалось скруткой запустить противника на землю, а второму из того самого удара два раза выстрелить в ебало. Двое оставшихся пафосных кавказцев оттуда припустили с низкого старта, и отбежали метров примерно на тридцать. Откуда они не только наблюдали за воспитательными процедурами и прыжками на голове, но и что-то кричали на родном языке, комментируя события. Мнения разделились: то ли это были советы составу, куда лучше бить, то ли земляку — как ловчее опиздюлиться. Молодые и дерзкие пацаны остались в некотором изумлении от этого события, как трое здоровенных мужиков зассали пять легковесных юношей.

Один раз сильно порадовал неизвестный последователь Конфуция, судя по виду китаец. Будучи загнанным в декабре месяце к реке (которая, к слову, в этом месте не замерзает даже в самые лютые морозы), перед лицом неминуемых пиздюлей сохранив каменное выражение лица он степенно вошел в одежде в речку, и против сильного течения в одежде ухитрился переплыть ледяную воду, вылез на берег и растворился во тьме. Данный поступок даже у преследователей вызвал большое уважение — так, абсолютно хладнокровно и молча, мог поступить только обладатель сильнейшей воли. Если он не нашел смерть от воспаления легких и переохлаждения, то этот представитель достоин занесения в самый почетный список героев этой необъявленной войны, как пример абсолютной беспощадности по отношению к себе. Впрочем, эта идея получила творческое переосмысление и у его оппонентов: многократно избитых гуков выкидывали в речку с моста, особенно в холодное время года. Дзен этого зрелища, пожалуй, превосходит только улетающий в ночь через разбитое стекло на ходу поезда потерпевший «белого вагона».

Наконец последняя из уникальных историй оттуда случилась через много лет после описываемых событий. Один из участников «штурмовых атак», повзрослевший и поумневший, прилично одетый прогуливался по местам боевой славы и ностальгировал. Когда повстречал несколько штук гуков, с одним из которых они узнали друг друга — первое знакомство было сопряжено с несколькими ударами арматурным прутом по щщам визави, удравшего тогда под кровать. Испустив истошный крик, азиат нелепо ударил ногой нашего героя, тот от неожиданности бросил его подсечкой, и достал травматический пистолет. Подобно известной сцене из фильма Гая Ричи «Lock, Stock and Two Smoking Barrels» стороны сохранили лицо: герой не знал, не опиздюлится ли, а гуки не знали, что пистолет не настоящий. Погожим весенним днем прохожие наблюдали странную картину: как с моста несется со всех ног представительного вида молодой господин в дымчатых очках, брюках, туфлях и кашемировом пальто. В одной руке он держал пистолет, а во второй — кожаный портфель с документами. Его никто не преследовал, но по старой привычке он все равно ушел по классической схеме: до моста на Куйбышева, где лихо перелез через забор и был таков.

* * *