Белые шнурки

«А что если взять эту же методику, но сделать из этого медиа-продукт?» — подумал Русич. В его голове зрел проект. нет, даже не резонансных убийств — такие у нас были, типа убийства армян в Пышме. А чего-то наподобие кровавого реалити-шоу, где зритель в Интернете мог бы наблюдать за привычным форматом акций. Это тоже не было новостью: существовал Формат-18, где таких видео было множество. Секрет был в том, что серийность и повторяемость видео, объединенные по сути едиными героями, должны были взорвать информационную бомбу. Русичу не нужны были десятки идеально скрытых акций, а наоборот — резонанс и общественное напряжение, и внимание сотен тысяч людей, привязанных к очередной серии кровавого проекта, получившего название «Закрытое Акционерное Общество Фольксштурм».

Тут нужно остановиться и подумать над тем, в какую сторону вел этот путь. С одной стороны он страшно бил по диаспорам, поскольку создавал атмосферу коллективного страха и ужаса. Компактно и серийно происходящие убийства по замыслу нашего героя должны были держать в страхе целые гетто подобно тому, как бригада А. держала в ужасе население гук-общаг. С другой — они делали все, чтобы преступность стала подражательной. Страшное имя «фольксштурм» должно было вдохнуть жизнь в «народное ополчение» — показав загниваюшим бригадам путь к победе. «Убивать чурок весело и модно!»

— дословно это декларировали видеоматериалы. Этот концепт по сути представлял собой синтез методов терроризма с довольно изощренной селекционной работой. Из этих цветов должны были получиться обильные плоды, которые должны были дать обильные всходы ненависти.

Феномен «Фольксштурма» был в том, что родившись из традиционного формата бригады он как бы образовал связующий мостик между известными формами праворадикального экстремизма и собственно террористических формирований, идея которых в это время ковалась в Москве покойным Максимом Базылевым. Этот путь не в меньшей мере чем терроризм вел к самоуничтожению, и пацан, которому тогда было всего шестнадцать, начал безжалостный эксперимент.

* * *

«Тот кто хочет, ищет возможности, кто не хочет — оправдания», сказано мудрыми. Весь экстремистский Интернет выл о необходимости прямого действия и террора. «Да вот если бы мы. да вот если бы нам.». Всегда чего-то не хватало: то гор оружия, то батальонов соратников со спецподготовкой, то еще чего. Между тем Русич подошел к делу, имея в своем активе только и исключительно малолеток, подобных себе, а во-вторых — рациональный склад ума. Оставим пока за скобками вопрос, насколько эта деятельность разумна сама по себе — но в пределах поставленной задачи мозги у него работали изумительно.

Бригада начала свой путь с такой же ерунды, которой занимались все остальные. Одним из первых эпизодов «Фольксштурму» вменяют вообще какой-то ларек, то ли разгромленный, то ли разгромленный и разграбленный. Видимо на первых акциях обкатывался состав — собирались те, кому были предначертаны великие дела, и отсекались все остальные. Примерно в этот же период бойцы дружно, всей бригадой стали заниматься рукопашным боем, а именно — кудо. Линии жизни складываются порой причудливо, потому что довольно продолжительное время я тренировался с ними в одном клубе, правда в более спортивной и возрастной группе. Но и с ними пересекался — знать не зная кто это такие. Бойцами «народные ополченцы» были средние: большинство легковесы, без спортивного прошлого — но как все контактники в хорошем зале быстро прогрессирующие. Сам Русич был примерно моих габаритов, чуть полегче наверное, и достаточно годно шел к разрядному уровню. В позднейшие времена при просмотре видеоматериалов этой бригады было забавно узнавать характерные связки и траектории ударов, поставленные в спортзале.

Достаточно скоро пришли они и к холодному оружию, правда с очень примитивной техникой. Добивания сериями уколов стало максимумом их заслуг на этом поприще. но это давало стабильно высокий результат. Было и примитивное огнестрельное оружие под мелкашку, и пневматика.

Если вспомнить предудущие главы, то можно заметить: бригада А. и фольксштурм ровно до этого момента шли параллельным курсом. Но то, что у А. стало оконченной формацией, у Русича лишь было подготовкой к главному.

Окрестности какой-то стройки. В кадре — четверо, из них двое держат жертву, кажется какого-то киргиза. Двое растягивают его за руки, один методично втыкает в спину отвертку. Киргиз вертится, но вырваться не может: его методично крутят вокруг своей оси, сопровождая скруткой при попытках движения. Четвертый — Русич, не менее методично бьет маэ в голову. Раз, два, три. Три удара отверткой в шею под основание черепа — жертва оседает на землю. Короткое добивание — два прыжка на голове, а на землю выплывает выбитый глаз.

— Сними, сними быстрее! Глаз выткнули!

Камера наезжает ближе. Один из бойцов достает из кармана «сигнал охотника», переделанный под мелкашку. Сухой щелчок, и сразу — выстрел в затылок. Спокойный голос командира:

— Пойдем отсюда.