Белые степи

После войны он окончил ФЗУ и стал работать сначала учеником, а потом и волочильщиком на металлургическом комбинате. Он тянул проволоку на грохочущих, дребезжащих станках цеха. Как тогда и полагалось, его зарплата зависела от выполненного плана – сколько сдашь к концу смены тонн проволоки, столько и получишь. Но катаная проволока часто с неприятным свистом обрывалась, и приходилось останавливать станок, приваривать оборванный конец и заново запускать его. Все это занижало выработку и влияло на зарплату.

И тогда пытливый Мухтарим обратил внимание на то, что при выходе из калибровочного узла проволока начинает мелко вибрировать, проявляется губительный резонанс, сбивается ритм, и потому катанка обрывается. И тогда он смекнул, что если проволоке дать возможность «успокоиться» и идти дальше, то обрывов и не будет. И потому он в свободное время приварил к калибровочному выходу проволоки небольшой желобок – «успокоитель» для вибрирующей проволоки. И дело пошло – он стал перевыполнять нормы и дневного и недельного плана.

Когда его дневная выработка перевалила за 100 процентов, мастер и бригадир обратили на это внимание – как это так, все еле дотягивают до 90, а Мухтарим делает все 120 процентов и более. Пришли к нему и потребовали объяснений. Увидев простейший гаситель губительных вибраций, начальство поразилось простоте «изобретения», заплатило ему большую премию деньгами, подарило хороший полушубок и отправило его без экзаменов и конкурса на учебу в этот институт.

Его инженерное творчество пригодилось и в деревне. Когда мама осталась одна, то самой трудной работой был вывоз из сараев навоза. И тогда Мухтарим во время каникул сконструировал механизм – мама в сарае складывала навоз в большое корыто и начинала вращать ручку механизма. Корыто по полозьям двигалось в огород, там опрокидывалось и возвращалось обратно.

Но еще одной его страстью стала музыка – он хорошо помнил скрипку Ислама, очень любил в его исполнении башкирские мелодии и чувствовал в себе музыкальные способности – научился играть на курае, а потом и вовсе купил пианино, самостоятельно освоил нотную грамоту и стал сочинять песни для детей.

9

Частым гостем мастерской Ислама был сын муллы Мухаммата Салимьян – мастер, искусный столяр. Все деревенские оконные рамы, двери, простая дощатая мебель делались для сельчан им.

За острый язык, вечные, с издевкой, шутки и сарказм народ его недолюбливал. За это немало страдал и сам – в пьяной гуляющей компании за фонтан обидных тирад доставалось ему отведывать и немало тумаков. Останавливало горячие головы только уважение к его отцу – умному, образованному мулле, державшему деревню в возможных, в период безбожия, пределах нравственности. Его слово всегда ценили, прислушивались к его советам. Но вот сын… Горбатого могила исправит – ничто не могло его остановить, как будто сам черт настраивал его язык на эти колкости.

Однажды утром в магазине он с пеной у рта, вытаращив глаза, рассказывал ранним покупателям, что вчера ночью видел самого шайтана родника Албар, хотя до этого, как бывалый фронтовик, не верил этому, скептически относился ко всем россказням о злом духе, а тут:

– Еду я вчера ночью из Зигазы, ну, задержался, друзья угостили, посидели чуток и потому и припозднился. Еду, песни любимые мурлычу, и тут, как только приблизились к роднику, кобылка моя стала прясть ушами да всхрапывать, головой мотать. Я, ничего не подозревая, стал оглядываться, и тут вижу краем глаз, как вы думаете – кого?

– Наверное, Зульхиза-енге со своим ухватом тебя решила встретить, и что же, правильно – не надо пить с чужими да опаздывать! – стали острить сельчане.

– Да какая Зульхиза! Когда я приехал, она уже десятые сны досматривала и даже не проснулась, когда я рядом прилег!

– Ну и что дальше?

– Значит, так, оглядываюсь я по сторонам и тут краем глаза вижу – сидит…

– Кто сидит-то?

– Да сам шайтан Албара сидит – голый, весь светится и так скалится. – Вытянув и так длинную шею, обнажив редкие зубы, он раздвинул губы в злой усмешке, выпучил глаза. – Как будто и злится, и смеется…

– Ну ты, агай, и горазд сочинять! Наверное, перепил с русскими сивухи, вот и привиделось!

– Да какая сивуха! Я сам раньше не верил и все посмеивался над историями с шайтаном родника, а теперь вот сам с ним встретился, ой спаси Аллах!

На самом деле оказалось, что так зло над ним подшутили парни, возвращавшиеся из города. Поезд из Белорецка задержался, и потому они так поздно, уставшие, шли пешком в деревню. Тут позади они услышали стук копыт и дребезжание на дорожных колдобинах телеги. Во повезло, подумали они, хоть до дома на лошади доберемся. Но когда они увидели, что за вожжами сам Салимьян-карт, который в их детстве вечно над ними посмеивался и поддевал за каждую мелочь, зная все страшилки о роднике Албар, решили отомстить за эти обиды.