Белые тела

Поверьте я бы никогда не сделал ей ничего плохого Хлоя хорошая но любовь это больше чем чуства одного человека и ранит глубако как нож и сильнее тебя и ты просто должен сделать что должен. Однажды она почуствует мою боль, тогда то она поймет.

Вот ведь блевотина, – пишет Скарлет. – Он так угрожающе пишет. Мой мне такое же говорит – что не хочет жить, если меня не будет рядом с ним, что я единственная, кого он всегда будет любить. Он думает, что я хочу уйти от него. Он прав, я хочу, действительно, но сами знаете, почему не могу. Если не взять дело под контроль, если не сделать что-нибудь, то прольется кровь.

Я такого не ожидала. Обычно это как раз Скарлет успокаивает нас, призывая не нагонять панику. А еще я не могу понять, что она имеет в виду, ведь вся фишка в том, что она – Жертва, и у нее нет рычагов влияния, жертвы обычно находятся в безвыходной ситуации. Поэтому я пишу в «Досье», что Скарлет пребывает в безысходности, особенно учитывая, что она даже употребила такое неприятное слово – «блевотина».

11

Уилф приходит в магазин, сжимая в руках книгу Ю Несбё, но не говорит ни о ней, ни о том, что хотел бы почитать что-то еще. Просто останавливается у кассы, разглядывает полку надо мной, где стоят зарезервированные книги. Смотрю на его руки. Рукава рубашки закатаны, на белой коже видны темно-красные волоски, пальцы квадратной формы, грязь под ногтями. Я уже почти произношу свое обычное «чем вам помочь?», понимая, что это уж слишком формально – в конце концов, это же просто Уилф, – но он опережает меня, спрашивая:

– Я вот думал, Калли, не захочешь ли ты со мной пообедать? В «Олбани»?

Я не уверена, что расслышала верно, поэтому бормочу себе под нос что-то вроде: «Что? Ты сказал, пообедать?» Но я все услышала правильно, и мы договариваемся на час.

Бросаю взгляд на Дафну, которая следит за нами со своего обзорного пункта у входной двери, отклонившись на стуле, чтобы было лучше видно. Я бы не удивилась, если бы она при этом подмигнула или подняла вверх большой палец, а когда Уилф уходит, она спрашивает:

– Любовь-морковь?

– Конечно же нет.

Я не представляю абсолютно никакого интереса для кого-то вроде Уилфа. Начать хотя бы с того, что я одеваюсь весьма посредственно, не ношу макияж.

– Ну не надо вот этого «конечно же нет», – говорит Дафна. – Вы прекрасно друг другу подходите. Вы оба застенчивые и медлительные как улитки, ему просто лучше удается скрывать это. И посмотри на себя! Все эти изгибы, роскошные волосы – немудрено, что парнишка регулярно захаживает… Не верю, что он читает так уж много, как об этом говорит.

– Он не парнишка.

Мы возвращаемся к работе. Мне неловко из-за ее намека на то, что соблазнительные округлости моей (слишком большой) груди и задницы должны притягивать местных мужчин, как кусок сочного бекона. Пока она пожевывает свою электронную сигарету, залипая в экран, я решаю рассортировать канцелярию.

* * *

В час дня в пабе так много людей и так шумно, как будто обед – это отличный повод устроить вечеринку. Мы с Уилфом медленно пробираемся сквозь толпу и забираемся на высокие деревянные стулья на самом краю барной стойки, рядом с компанией крикливых девушек, которая встречает каждую новую подружку с диким гвалтом. С другой стороны от нас сидит мужчина постарше, он так увлечен игрой на телефоне, что даже не пьет заказанное пиво. Рабочий, полагаю, потому что он весь в пыли.

– Я буду «Завтрак пахаря»[8], – говорит Уилф без всяких церемоний. – А ты что хочешь? – Беру такой же сэндвич с сыром и мармайтом, какой брала раньше, но на этот раз еще и сидр. Он взял себе пинту светлого пива, глотнул его и вытер рот тыльной стороной ладони, а ест он, жадно откусывая большие куски. Я смотрю на него, не зная, что сделать или сказать, стараясь понять, что происходит, и не понимая, свидание это или все же нет. Я уже почти год не ходила на свидания и так нервничаю, что не могу есть. Впрочем, сэндвич пока слишком горячий.

Уилфу приходится почти кричать, чтобы было слышно:

– Дафна, кажется, неплохая. Как начальница.

– Да, она хорошая, – кричу я в ответ.

– А что она делает целый день, все пишет что-то?..

– Она писатель.

– А, вот как… Я не знал. А что она пишет?

– Криминальные романы.

– М-м, здорово.

Ненадолго мы остаемся в неожиданно возникшей посреди общего шума тишине.

– Просто стараюсь поддержать беседу, Калли.

Я ничего не говорю, только отпиваю понемногу от сидра, страдая от своего неумения общаться с людьми, не отталкивая их. Уилф пробует снова:

– Было бы здорово узнать о тебе побольше…

– Да зачем… Я совершенно обычная. – «Господи, вот опять я так делаю!»

Он кажется почти разозленным, чувствую, сейчас он оставит попытки заговорить со мной. Не могу винить его за это, мне даже хочется объяснить: «Это не специально, я очень стараюсь», – но вот он снова начинает говорить.

– Просто расскажи что-нибудь про свою жизнь. Как тебе живется с известной сестрой?

– О, только не это! – Мой возглас перекрывает гвалт вокруг.

Он опускает кружку с пивом, опирается головой на руку, словно говоря «черт возьми».