Белые тени

— Судя по всему, немцы все-таки нападут на Советский Союз и нам придется находить с ними общий язык, — заключил Байдалаков. — И еще: мы решили — пока не узнаем о судьбе засланных в Бессарабию и Буковину людей, от дальнейшей переброски новых групп воздержаться.

Околов промолчал, но про себя подумал: «Вы решили, а группа у меня готова, и я все-таки ее пошлю. И с Гансом Гельмом еще в Белграде это обговорено. У комиссара в Берлине высокие связи, сам Генрих Миллер, шеф гестапо, ему протежирует, так что у меня будут свои контакты с Германией. И мы еще посмотрим, кто из нас будет занимать это кресло». И он искоса бросил недобрый взгляд на развалившегося в кресле председателя НТСНП Виктора Михайловича Байдалакова.

4

Когда началась война и встал вопрос: быть или не быть России, часть российской эмиграции в Югославии, да и во всей Европе, уже в первые месяцы войны включилась в борьбу с фашизмом.

22 июня 1941 года в Белграде состоялось заседание Политбюро Центрального Комитета Союза коммунистов Югославии. Набатом прозвучали слова, обращенные к населению страны:

«Пробил решающий час. Начался решающий бой против злейших врагов рабочего класса, бой, который фашистские преступники сами навязали вероломным нападением на Советский Союз — надежду трудящихся всего мира. Драгоценная кровь героического советского народа проливается не только во имя защиты страны социализма, но и во имя окончательного социального и национального освобождения всего трудового человечества. Поэтому это и наша борьба, и мы должны поддерживать ее всеми силами, вплоть до наших жизней»[29].

Немало русских эмигрантов — кадет, солдат, казаков, офицеров и генералов, мужчин и женщин — вступило в «Союз советских патриотов», поставив перед собой задачу бороться с оккупантами, оказывать помощь пленным красноармейцам и вести пропаганду в пользу Советского Союза. Одни сотрудничали с антифашистским подпольем и партизанами, собирая для югославского командования нужные сведения, другие воевали в частях Народно-освободительной армии Югославии, третьи сражались на самом страшном, тайном фронте. Среди последних были Аркадий Попов, Зорица, Драгутин, Иван Зимовнов, Николай Буйницкий...

Немало их пало смертью храбрых в борьбе. Облили бензином и сожгли смелую студентку Ирину Бердяеву. Замучили медсестру Пятницкую, врачей Чернозубова и Елену Шеремет. Отважно погиб в бою Николай Немирович-Данченко. Мужественно отдали свою жизнь Яковенко, Герсдорф, Минахорян, Дуропов, Рябов, Тимченко, Гаврилова...

Разве их перечтешь?

Истинные ордена носят не на груди, а в сердце. Алексей Хованский носил эти ордена. Из множества побудительных причин, толкающих человека к действию, к подвигу, порой одно упавшее в сердце слово, подобно искре, разжигает костер. Алексей Хованский был человеком, который обладал даром бросать такие искры.

И он зажег своей убежденностью в правоту большевистского дела многих российских эмигрантов.

В Далмации, неподалеку от древнего городка Стон, на горе, среди небольшой рощи, на нетесаной гранитной глыбе стоит деревянная скульптура — памятник пилоту-герою, командиру звена «Б» первой эскадрилья Народно-освободительной армии Югославии майору Аркадию Ивановичу Попову.

Он вылетел на свое последнее, двадцать четвертое, боевое задание 16 октября 1944 года. На бортах его «спитфайера» было написано: «МСТИТЕЛ ЗА 5 ОФАНЗИВУ» (мститель за пятое вражеское наступление на югославских партизан).

В три часа дня «Мститель» во главе четверки «спитфайеров» появился над полуостровом Пелешау. Впереди по шоссе ползли танки, самоходные орудия, пешие колонны.

— За мной, соколы! — скомандовал звену Аркадий. Бомбы полетели вниз, и он увидел, как перевернулся огромный танк и тотчас его охватило пламя.

Пехота, беспорядочно стреляя, кидалась по укрытиям, а Аркадий, пикируя, строчил по ней из пулемета. Пролетев над морем, звено свернуло к Дубровнику и, сделав небольшой крюк — на базу, для заправки, направилось к Билече. Аркадию вдруг захотелось повидать старую крепость. Вспомнились товарищи, названый отец генерал Кучеров, добрый друг Алексей Хованский, давший ему «путевку в жизнь». Помахав над крепостью крыльями, свернул к городу Метковичи.

Небо темнело. Тучи сгущались. С гор ползли туманы. Напрягая зрение, летчики опустились на высоту трехсот метров. И вот в стороне городка Слане они увидели серую ленту танков, самоходных орудий, грузовиков...