Белые велосипеды: как делали музыку в 60-е

Потом к нам начали обращаться по поводу сценариев кинофильмов и биографий. К тому времени, когда в конце девяностых на американском телевидении появился рекламный ролик фирмы Volkswagen, в котором использовалась песня «Pink Moon», культ Ника уже вполне сформировался. Пластинки продавались десятками тысяч в год, и среди молодых певцов было модным упомянуть имя Ника, когда их просили назвать музыкантов, оказавших на них влияние. Действительно ли музыка Ника, как это часто утверждают критики, существует «вне времени»? Или она стала свободной от своей эпохи, не сумев установить контакт с аудиторией в тот момент, когда была выпущена? Музыка Ника не вызывала ностальгии у родителей, поэтому современная публика могла свободно сделать ее своей собственной.

Ник внимательно слушал Дилана, Берта Дженша и Дэйви Грэма, а также элегантных джентльменов, таких как Джош Уайт и Брауни МакГи. Он любил Делиуса и Шопена, Майлза Дэвиса и Джанго Рейнхардта, читал английскую поэзию. Он и ею сестра Габриэлла часто исполняли дуэты, вдохновленные парой Nina and Frederick[247]. Но анализ испытанных им влияний с трудом может объяснить оригинальность его музыки, в особенности структуру аккордов. Когда я бывал в доме семейства Дрейков в местечке Тэнуорт-ин-Арден, я видел в холле фортепиано с нотными листами, разбросанными по крышке. Его мать Молли, изумительно энергичная и любящая пошутить женщина, упомянула в разговоре, что написала «несколько любительских вещиц». Много лет спустя после того, как и Ник, и Молли покинули этот мир, Габриэлла дала мне пленку с песнями матери. Именно там, в ее фортепианных аккордах, и лежат корни гармоний Ника. Его обновление обычной гитарной настройки было всего лишь способом добиться соответствия той музыке, которую он слышал, подрастая. Сочинения Молли принадлежат своему времени, но очень красивы, и не только потому, что предвосхищают композиции Ника Возможно, что сердцевина его музыкальной натуры была такой крепкой именно оттого, что самый сильный ее источник влияния не имел никакого отношения к миру, находящемуся за пределами его дома.

Многие строили предположения о сексуальности Ника. В его музыке определенно есть целомудренность, и я никогда не видел, чтобы он вел себя сексуальным образом по отношению к кому бы то ни было — мужчине или женщине. Однажды Линда Томпсон попыталась соблазнить Ника, но он лишь просидел на краю кровати, полностью одетый, глядя на свои руки. В своих песнях он принял роль стороннего наблюдателя, с тоской глядя на девушек с расстояния, умоляя их уделить ему немного внимания. Он пел о других, тех, кто жил стремительной и увлекательной жизнью: «три часа от Лондона, Джереми летит, надеясь скрыть солнце от своих глаз».

Английские частные закрытые средние школы могли быть местом, подавляющим мужскую сексуальность. Одним из существовавших в шестидесятые клише было утверждение, что мальчики выходят оттуда «извращенными» или скованными, в то время как девочки покидают свои школы-интернаты страстно желающими действия. Тем не менее, музыка Ника в высшей степени чувственна: утонченный шепот его голоса, романтические мелодии, нежно-печальные стихи, затейливое проворство пальцев во время игры на гитаре — все это очаровывало и привлекало слушавших его особ женского пола.

Габриэлла Дрейк сделала успешную карьеру актрисы в театре и на телевидении. Создаваемые ею образы часто обладали классической сексапильностью хриплоголосой «английской розы»[248] из верхушки среднего класса, вроде Джоан Гринвуд[249] или Глинис Джонс[250]. Казалось, что она не страдала ни от присущей Нику обособленности, ни от одиночества В жизни она сдержанный, но открытый человек и, кажется, чувствует себя очень комфортно в собственной телесности и женственности. В ней нет ни капли виноватой сутулости или запинающейся речи Ника.

Сейчас Габриэлла управляет доставшимся ей наследством с большой решительностью и заботой о наследии Ника. Кто бы мог предсказать на исходе шестидесятых, что в конце тысячелетия музыка Ника будет считаться гораздо более значительной, чем работы The IncredMe String Band, Fairport Convention, Джона Мартина или Сэнди Денни? Возможно, даже Леонарда Коэна. Я мог сказать: «Не держите пари, что такого никогда не случится», но только чуть слышно.

Выгодным вложением средств в то время была Сэнди. Несмотря на проблемы с группой Fotheringay, она ворвалась в семидесятые на всех парусах. Джон Вуд, Ричард Томпсон и ее муж Тревор Лукас — все они работали с ней в качестве продюсеров и придумали яркие аранжировки замечательных песен, но не было записано ни одного альбома, который можно было бы назвать классическим Когда я вернулся в Лондон в середине семидесятых, мы с Сэнди восстановили дружеские отношения, но уже никогда не были так близки, как раньше. Песня, которую она написала вскоре после распада Fotheringay, казалось, была обращена ко мне: