Белые велосипеды: как делали музыку в 60-е [CoolLib]

Когда The Rolling Stones основали свою собственную фирму грамзаписи, они послали за участниками The Incredible String Band лимузин, чтобы попытаться увести их у меня и фирмы Elektra. Двое из самых замечательных авторов-песенников во всем мире, бразилец Каэтану Велозу и Сильвио Родригес с Кубы, говорили мне, насколько вдохновляющей была для них эта группа Родригес решил посвятить себя сочинительству песен, когда поправлялся после пулевого ранения в кубинском военном госпитале в ангольских джунглях и слушал бутлегер-скую кассету The 5000 Spirits or the Layers of the Onion. Пол Маккартни назвал The Hangman’s Beautiful Daughter «лучшим альбомом 1968-го».

Читателям младшего поколения, возможно, трудно в это поверить. В историю The Incredible String Band вошли как клинически немодная группа, оказавшаяся навсегда связанной с насквозь пропитанной благовониями и наркотически дремотной фолковостью. The Beaties тоже последовали «цветочной» моде, но в их карьере это был краткий промежуточный эпизод между ранним периодом «битловских челок» и эпохой сдержанных костюмов «Let It Ве», по которым их в основном и помнят. Что же касается The Rolling Stones, то их поклонники обходят альбом Their Satanic Majesties Request стороной. А Майк и Робин олицетворяют те стороны шестидесятых, которые вызывают у переживших это время наибольшее смущение. Если бы в 1968-м у меня был магический кристалл, через который я смог бы увидеть это будущее, я был бы шокирован. Но, по правде говоря, семена упадка The Incredible String Band были брошены в землю еще на раннем этапе существования группы.

Майк и Робин скорее были друзьями Клайва, нежели дружили между собой. В отсутствие Палмера, игравшего роль буфера, они стали испытывать друг к другу острую неприязнь. К счастью, вклад Майка и Робина в написание песен и количественно, и качественно был примерно одинаков. Ни один из них не соглашался на включение в репертуар новой песни другого, если только не получал возможности самому «влезть» в нее, придумав аранжировку и все вокальные гармонии. Кроме того, Майк и Робин стремились избегать прямых дискуссий друг с другом, что делало очень сложным выработку решений. С того момента, как у них появились собственные телефоны, мне приходилось звонить им обоим, упрашивая прийти к какому-то общему мнению. А в первое время, когда Робин или Майк звонили в офис, я слышал глухой металлический звук пенни, проваливающихся на дно допотопных шотландских телефонов-автоматов.

При ближайшем рассмотрении становилось очевидным, что, как это часто бывает, соперничество Робина и Майка еще более осложнялось присутствием девушки. В данном случае это была подруга Робина, Кристина «Ликорис»[175] МакКекни. Сначала я воспринимал ее как временную попутчицу — насколько же я ошибался! У Ликорис было милое личико, подпорченное обломанным передним зубом, который она не считала нужным починить. Ее прямые темные волосы свисали нечесанными космами. Она носила шерстяные или вельветовые юбки так небрежно, что ее неприязнь к нижнему белью становилась очевидной. Сначала у меня было только самое смутное представление о том, что за личность Ликорис, поскольку говорила она редко. И при этом писклявым голосом и с очень сильным шотландским акцентом Однако когда Ликорис начала присутствовать на сессиях звукозаписи и сопровождать группу на гастролях, стало очевидно, что скорее это Робин находится у нее под башмаком, нежели наоборот. Она могла изменить направление дискуссии, бросив суровый взгляд или что-то прошептав.

Во время записей альбома Hangman мы использовали новые восьмидорожечные магнитофоны, так что возможность применения наложений удвоилась. Робину нравилось добавлять тонкий и очень высокий голосок Ликорис в определенные места фонограммы; она также доказала свою полезность, отбивая ритм на тамбурине и на пальчиковых тарелках. Робин начал вполголоса говорить о возможности включения этих украшений и в концертные выступления.