Белые волки. Часть 2. Эльза (СИ)

— Дай мне минутку, сладенькая… пару минут. Мне надо, чтобы ты кое-что сделала для меня.

Она кивнула, тоже дрожащая, но смелая. Только колени стиснулись при первой же возможности, и это отозвалось в Димитрии глухой болью. Он поднялся, едва держась на ватных ногах, отыскал в траве свои штаны, а в кармане — складной нож. Вернулся, щелкнув лезвием. Петра нервно облизнула губы.

— Подержи меня, — он снова устроился между ее ног, вложил в ее кулачок рукоять ножа, подвел руку с ним к своему горлу. — Вот так.

— Нет, Дим, — охнула она. — Я не…

— Держи, — он надавил на ее запястье, холодная сталь оказалась у самого кадыка.

— Хорошо.

Петра закрыла глаза, когда он медленно и осторожно вошел в нее, плавно двинулся вперед-назад, но руку не убрала.

— Тебе так нравится, да?

— Очень, — преодолевая сопротивление острого лезвия, Димитрий наклонился, провел языком по ее губам. Ощущения царапали и будоражили. Не так, как могло бы возбуждать кое-что другое, но все же, все же… Он двинулся еще, мягко, дразняще, успел перехватить вмиг ослабевшие женские пальцы и заставить снова сжаться вокруг ножа. — Держи, сладенькая. Не дай мне сорваться.

— Я держу, Дим, — Петра вдохнула и выдохнула глубоко и жарко, — я стараюсь…

Она на самом деле старалась, его маленькая и сильная девочка. Димитрий потянулся, сорвал новый цветок, провел по ее приоткрытым горячим губам, по тонким векам, носу, лбу, щекам, подбородку и шее, лаская ее шелковистыми лепестками и оставляя на коже полоски желтой пыльцы. Наклонился, чтобы слизнуть следы цветочной пудры, и снова повел, ниже, по ключицам и между грудей, вокруг сосков, по соскам и от них к животу. Петра застонала, выгнулась, ее рука с ножом чуть поехала в сторону. Хорошо, как же хорошо от этой боли…

Он тоже провел цветком по ее шее, капая ей на живот алым. И снова к соскам, вокруг них и по ним, по губам, векам и носу. От уголков рта по скулам и во впадинки под ушами. Двигаясь внизу медленно, осторожно, на пределе выдержки. "Сделай это". "Сделай это". "Сделай". Петра застонала, тяжело дыша, ее рука упала на траву и больше уже не поднималась. Тогда он накрыл ее ладонь своей, переплел их пальцы, надрезая себе руку о лезвие, и продолжил ее любить.

— Мне понравилось, — тихо призналась она, когда все закончилось, — хоть это была очень и очень плохая идея. Я нечаянно поранила тебя.

Димитрий прижимал свою девочку-скалу к груди, как самую великую драгоценность, и улыбался поверх ее макушки безумной улыбкой. Это была хорошая идея. Петра так и не догадалась о самом главном, о том, чего не заметил ее человеческий взгляд: это у нее в руке был цветок.

У него был нож.

Цирховия Двадцать восемь лет со дня затмения

Напасть на след очередной ведьмы оказалось даже проще, чем Алекс предполагал.

Он встретился с Яном в одном злачном заведении, имеющем несомненное преимущество: здесь подавали отличное пиво, что было известно всей столице. Местные щипачи сделали стойку при появлении майстра, облаченного в дорогой костюм с золотыми пуговицами, но тут же сникли, когда тот подсел за стол к начальнику полиции. Алекс, которого многие подобные завсегдатаи знали в лицо, этим вечером смотрел сквозь пальцы на их присутствие. Он пришел отдыхать — по легенде — и не хотел выпадать из роли. На сцене голосила ярко накрашенная полногрудая девица, а сутулый подвыпивший мужичок рядом с ней рьяно пилил скрипку. Алекс похлопывал себя по обтянутому джинсами колену и постукивал ботинком им в такт.

— Мое чувство прекрасного страдает, — вместо приветствия сообщил ему Ян, приправив слова скорбной миной.

— Можно подумать, ты тут впервые, — парировал Алекс, с ухмылкой протягивая ему руку: это был самый радушный жест, который он смог выдавить из себя для верного слуги Димитрия.

Хорошенькая девушка в длинной струящейся вокруг ног юбке и коротком топе поднесла им пиво и закуски. Она поставила литровые запотевшие кружки на стол, зазывно улыбаясь обоим мужчинам. Алекс тоже ответил улыбкой и поблагодарил ее, сунув купюру между теплых сладко пахнущих грудей, а Ян едва скользнул взглядом и отвернулся.

— Что такое? — удивился Алекс, обычно наблюдавший его совсем другим по отношению к женскому полу. — Девчонка тебе не по вкусу?

— Слишком по вкусу, — проворчал Ян, — тем и плоха.

— Чего? — Алекс отпил пива, пожмурился от удовольствия — солод и хмель приятно щипали язык и согревали желудок — и поддел: — Ты свою невинность кому-то обещал, что ли?

Розовощекий и круглолицый Ян вмиг сбросил меланхоличный образ и расхохотался:

— Моя невинность осталась между ног какой-то немытой девки еще в ту пору, когда я жил с мамой и сестренкой среди свободного народа. Ни имени, ни лица той счастливицы не помню, припоминаю лишь, что было мне двенадцать лет.

Он задумался, и стало видно, что прошлое навевает ему приятные мысли. Они закурили и осушили по половине кружки — напиток все же того стоил.

— Так что ж на тебя нашло? — спросил Алекс, поглядывая на Яна. Переходить к главной теме разговора он пока повременил.