Белые волки. Часть 3. Эльза (СИ)

А самое ужасное — за окнами посветлело. Когда Эльза поговорила с матерью в келье и бросилась на поиски Ивы, стояла глухая ночь, это запечатлелось в памяти абсолютно точно. Что же с ней случилось здесь, на пути? Куда делись все люди? Не слышно больше ни воя, ни хохота беснующихся. Каким образом она потеряла рассудок и свалилась в коридоре? И, выходит, пролежала в тяжелом наваждении до самого рассвета?

Эльза вскинула руки и вцепилась в шею мужчины с черным лицом. На миг ей даже показалось, что на его бесстрастном лице промелькнуло удивление, когда она яростно ему прошептала:

— Димитрий отравил меня своей тьмой, и из уголков моего подсознания можно свить самые извращенные фантазии. Но это не значит, что я на самом деле опустилась бы до такого.

С этими словами она со всей волчьей силой отшвырнула его от себя и вскочила на ноги. Откуда-то издалека по коридорам потянуло снежным ветром с улицы, и поток воздуха снова принес то, что и заставило Эльзу очнуться. Детский крик. Ее дочь звала на помощь. Эльза сорвалась с места и побежала в ту сторону. На ходу она обернулась: темный бог стоял и смотрел ей вслед, не делая попыток догнать. Чтобы он ни задумал, в его планы явно входило задержать ее насколько возможно и поглумиться, но и только.

Эльза лишь пожала плечами. Игры богов она давно отчаялась понять.

В дальнем конце длинного коридора она увидела свет: дверь стояла распахнутой настежь, открывая выход во двор. Эльза выбежала на улицу и застыла. В стороне, на опасном обрывистом склоне, на каком-то совершенно неподходящем для карабканья выступе сжалась в комок ее дочь, а по скользкой заснеженной тропинке к ней как паук — к запутавшейся мухе неумолимо подбирался страшный человек.

Алан.

Дарданийские горы.

Двадцать восемь лет со дня затмения.

Когда страшный человек появился в монастырском дворе, сиротка поняла, как глупо поступила. Она так хотела к маме, что позволила той странной старой женщине в крохотной комнатке убедить себя залезть наверх. И что из этого вышло? Сиротка лезла и лезла, медленно, осторожно, умудряясь примостить ноги на едва заметные выбоины в камнях и цепляясь за глыбы льда окоченевшими от холода руками, и каждый раз, когда оборачивалась через плечо, видела вокруг только горы.

— Еще повыше, — твердила она себе тогда, — надо взобраться чуть-чуть повыше.

Наконец подниматься еще выше стало просто невозможно, и тогда она убедила себя, что не видит желанной цели из-за серых рассветных сумерек. Вот появятся первые лучи солнца, озарят окрестности как следует, и там, за вершинами, блеснет гладкая, похожая на мокрую рыбу, спина океана. Когда солнце взошло, вдалеке действительно засверкало так, что обжигало глаза. Это отбрасывал блики снег на склонах.

К тому же, просидев на холодном ветру несколько часов, она обнаружила, что все тело стало непослушным и каким-то деревянным. И теперь она не могла уже слезть обратно вниз.

Сиротка сделала то, что и любая маленькая девочка на ее месте. Она набрала в легкие побольше воздуха и оглушительно завизжала.

Алекс, помогая себе зубами, затянул узел на повязке, сделанной впопыхах на плече из обрывков собственной рубашки. Оборотническое излечение, конечно, уже начало свою работу, но все-таки требовалось время, чтобы все ожоги и язвы от соприкосновения с насквозь пропитанным магией воздухом сумеречного мира сошли на нет. Ветер, гуляющий по коридорам, донес до его слуха детский визг.

Он пошел на звук, попутно заглядывая в комнаты: монахи, монахини, послушники — все лежали вповалку, кто на полу, кто на кроватях, и спали мертвецким сном. За окном вовсю разворачивался день, в такое время монастырь уже должен жужжать как улей, жить нелегкой жизнью усердного труда и молитв. Не иначе, как без вмешательства высших сил тут не обошлось.

Он оказался в монастырском дворе в тот самый момент, когда Эльза, в неказистом одеянии послушницы, с растрепанными волосами, покорно подходила к ведьмаку. Они находились у самого подножия тропинки, ведущей по опасному склону в гору. Детский визг не прекращался, но Алекс позволил себе смотреть на девочку, каким-то чудом забравшуюся высоко на скалу, не дольше секунды. Ему нельзя сейчас размякать и поддаваться отцовским чувствам — ведьмак уж точно не станет этого делать.

Подхватив ком снега, Алекс скатал снежок. В горячих ладонях он чуть оплавился, превращаясь в опасный ледяной шар. Убить таким сложно, но чтобы отвлечь, выиграть драгоценные секунды, хватит. Удара в висок Алан не ожидал, потому покачнулся и на миг отвлекся от жертвы. Этого хватило, чтобы преодолеть последние метры, но все же не до конца. Один жест ведьмака — и Эльза застыла статуей, вперив пустой взгляд в пространство.

Алекс ринулся на противника. От хлесткого удара в переносицу Алан по-девчачьи взвизгнул, отшатнулся, зажимая разбитый нос рукой. Алекс тенью навис над Эльзой и, схватив за худые плечи, встряхнул и оттолкнул в сторону. Он знал, что от резкого вмешательства оцепенение спадет, и когда Эль заморгала, нервно ощупывая себя руками, на сердце отлегло: справилась.