Белые волки Перуна

- Значит, оборотень в городе, - задумчиво проговорил Гудим. Голос у волхва тихий, как шелест листвы, но и не услышать его нельзя, потому что стоит ему только раскрыть рот, как все замирают вокруг. Куцай в ответ только кивнул головой, ещё раз подтверждая уже сказанное. Волхвы переглянулись, но не стали обмениваться мнениями вслух. Сидели на лавке в ряд, расчесав по груди белые бороды, тихие и чистые. Немолоды все были, особенно Гудим, про которого говорили, что прожил он более века, но старческой немощи в нём не чувствовалось, а только мудрость.

- Это посланец с тёмной стороны, - изрёк Гудим. - И без большого жертвования не отвадить его от города. Кровь для жертвования следует взять по жребию. Иначе в твоей семье будут большие неприятности, боярин. Ребенок родится испорченным ещё во чреве матери.

Про непраздную Забаву Куцай ничего не говорил волхвам, но Гудимову провидчеству не удивился. Зато упоминание жертвенной крови его смутило. А ну как не поверят радимичи в нечистого и не захотят от него откупаться? Перун не самый любимый бог в этих землях. Эка невидаль, поросёнок, на каждом подворье их с избытком. Не станешь же рассказывать каждому, как ловил того нечистого сам воевода, и чем всё это обернулось. Кабы не Забава с давно ожидаемым наследником, то, может быть, не согласился бы Куцай на большое жертвование, дабы не мутить радимичей, но тут у него не было выхода.

В обрат воевода поспешал медленно, пребывая в глубокой задумчивости. Всё в его голове смешалось клубком - и вынырнувший из небытия боярин Блуд, и неведомый оборотень, оказавшийся посланцем тёмной стороны, куда, как говорят, попадают неугодившие богам люди.

Волхвы ведь не много требуют - одного человека по жребию. Можно было бы конечно выставить холопа, но Гудим вряд ли согласится на такую подмену. По его словам, на жертву должен указать сам Перун. А вдруг укажет на кого-нибудь из радимецкой старшины или из рода чёрного, но многочисленного и горластого, да ещё склонного к Велесу или Даждьбогу? А ни Даждьбогу, ни Велесу никто не приносил человеческих жертв, во всяком случае, на памяти воеводы Куцая. Вот и думай тут.

Разве что с боярином Всеволодом посоветоваться, всё-таки Забава его родная дочь. Да и к наместнику-воеводе боярин расположен всем сердцем. Случалось, выручал златом-серебром и страсти средь радимичей утишал по просьбе Куцая. Нет на радимецких землях рода выше Всеволодова, из этого рода вышло много радимецких князей, на рати бойких и в суде справедливых. Ныне, правда, судит и рядит на радимецких землях наместник Великого князя Куцай, но ведь не первый же он наместник на этих землях, прижились они здесь ещё со времен Вещего Олега.

Всеволодова усадьба в городе первая. Да и самого боярина славянские боги не обидели ни ростом, ни силою. С Куцаем они ровесники, обоим уж лет пять как перевалило за сорок. Всеволод встретил воеводу у крыльца, широко раскинув руки. Оно, может, расстались не так давно, но так уж заведено дедами, чтобы дорогого гостя встречать как божьего посланца.

- О незадаче твоей уже слышал, - кивнул головой Всеволод ещё до того, как Куцай открыл рот для подробного пересказа. - Твои холопы по всему городу разнесли весть об оборотне.

Хотел было воевода пыхнуть гневом на неразумье челядинов, но потом решил, что слухи эти пойдут на пользу делу. Пусть весь город осознает степень надвигающейся беды.

Боярин Всеволод слушал гостя с большим вниманием и кивал согласно его словам у крупной головой. У Куцая от сердца отлегло - тоже не без понятия человек. А без помощи волхвов ни наместнику, ни горожанам не отбиться от оборотня. Один раз только поморщился Всеволод, когда Куцай упомянул о жертве. Так оно и понятно - большое дело не решается без споров и ссор. Но потому и взывает воевода к первому радимецкому боярину, что его слово может утихомирить страсти. Всеволод с Куцаем спорить не стал, да и о чём спорить, не воеводино слово было здесь главным. Хозяин гостя всё больше медами потчевал - гостеприимство боярина Всеволода общеизвестно. Но и поддержка Куцаю была обещана, хотя и без особой радости на челе, да и ни к чему эта радость, тут главное, чтобы большой беды не вышло.

Глава 2 Радимицкий бунт

Ночь для воеводы прошла спокойно. И челядь по утру не потревожила боярина, на подворье всё было чинно и тихо. От такого благолепия Куцай размяк сердцем, а потому появление у крыльца смурного Бирюча не доставило ему особой радости. Со двора съезжал уже сильно обеспокоенным. Предчувствие томило воеводу, чудилось несогласие на градских улицах, хотя большого ора вроде бы не было.