Белые волки Перуна

В своих расчётах плешанский боярин не ошибся. Одетый в немыслимое вретище человек выскочил на поляну и тут же упал, то ли задохнувшись от быстрого бега, то ли споткнувшись о корягу. Человек был стар, если судить по седым волосам и бороде. Не успел Мечислав открыть рот, чтобы окликнуть старца, как на поляну вывалились два конника в броне и с обнаженными мечами в руках. Седовласый попытался подняться, но для бегства ему не хватило сил. А из оружия у него был только нож, которым ему вряд ли удалось бы отмахнуться от летящего в голову меча.

Но этому мечу так и не суждено было попробовать чужой крови. Мечислав выстрелил не раздумывая, и стрела вонзилась в запястье расторопного всадника. Меч выпал из руки преследователя, а сам он растерянно оглянулся на своего товарища, в которого Мечислав успел послать ещё одну стрелу, но, уже просто пугая, а потом ещё одну, целя в щит, и без всякого желания нанести вред. Всадники, наконец, опомнились, поворотили коней и скрылись в зарослях.

Отдышавшийся старец тут же бросился к кустам, среди которых до недавнего времени прятался удачливый лучник, но добежать он не успел, а рухнул на траву, настигнутый пущенной из зарослей стрелой, которую метнул ему вслед один из преследователей. Тут уж Мечислав выстрелил не шутя и, судя по вскрику в зарослях, попал. А потом и вовсе послышался затихающий топот копыт. Всадники, испугавшись невидимого противника, не захотели попусту рисковать жизнями.

Тем не менее Мечислав к распростёртому на земле беглецу подходил осторожно, держа в уме возможную хитрость своих противников. Однако пока всё было тихо. А насчёт седовласого конники ошиблись, тот был ещё жив, разве что без памяти. Стрелу, пробившую тело, Мечислав трогать не стал - рядом на берегу имелись люди, которые могли её извлечь с большим умением. Старец оказался хоть и худым, но довольно рослым и тяжелым. Во всяком случае, Мечиславу пришлось потрудиться, петляя по заросшему кустарником лесу с нелёгкой ношей на плечах.

От костра его первым увидел Пересвет, разноцветные глаза которого умели пронзать не только ночь, но и лиственную завесу. Он и помог Мечиславу бережно опустить раненного на землю. Бречислав, выслушав объяснения родовича, немедленно распорядился тушить костры и возвращаться на ладью. Предосторожность была совсем не лишней, поскольку преследователей могло оказаться не двое, а много больше, и уж, наверное, у них нашлось бы, чем приветить из темноты сгрудившихся на свету людей в отместку за своих товарищей, помеченных стрелами Мечислава.

Пересвет вытащил стрелу из тела седовласого и тщательно перевязал кровоточившую рану. При этом лицо у Белого Волка было озабоченным и даже удивлённым, и взгляд он бросил на Мечислава странный. Молодому боярину показалось, что дядька узнал седовласого, но расспрашивать было недосуг, поскольку встревоженные происшествием гребцы уже подняли вёсла. И вовремя, ибо не успели они ещё смочить те вёсла в двинской воде, как из зарослей прилетало несколько злых пташек, впившихся острыми клювами в высокий борт.

Бречислав отвечать не стал, а ударил колотушкой в кормовое било. Весла махом окунулись в воду, и тяжелая ладья, набирая с каждым ударом била ход, понеслась вперёд, в надвигающуюся с лесистых берегов темноту.

- Кто эти люди? - Мечислав оглянулся на сидевшего за спиной Пересвета.

- Не знаю, - глухо отозвался тот. - Но, судя по всему, не всё ладно в радимицких землях. А спасенный тобою старец - Перунов волхв, знак у него есть на теле.