Белые волки Перуна

По воде ударили вёслами на исходе первого месяца лета. Шли так ходко, что настигли на одном из привалов новгородские ладьи, которые вёл воевода Добрыня. Древлянский леший щурился на Ладомира и улыбался в начинающую седеть бороду. А что прячется за этой улыбкой, понять было трудно - не тот человек Добрыня, у которого душа нараспашку.

- Не знаю, хватит ли сил у Великого князя для взятия Херсонеса, - сказал новгородский воевода, оглядывая радимицкую дружину.

- А город-то большой? - спросил Ладомир.

- Большой, и обнесён каменной стеною, а та стена раза в два поболее киевской.

Среди Добрыниных ближников преобладали молодые, из которых, может, двух-трех встречал Ладомир прежде на ратях. А сама новгородская дружина раза в два поболее радимицкой и оружие у неё получше. Впрочем, Ладомиру своей дружины стыдиться нечего, блеска у радимичей может и поменее, чем у богатых новгородцев, но тоже не с голой грудью на врага пошли.

Пока стояли на берегу, подгребли кривичи во главе с боярином Вельямидом. Этих не менее, чем новгородцев, хотя ладьи у них поплоше. Но это выяснилось позже, когда по утру вспенили днепровскую воду от берега до берега. Новгородские ладьи славятся не только в землях русичей, да и гребцы в тех ладьях отменные, не кривичам и радимичам чета.

Ладомир предупредил Вельямида, что поход Владимира - не простой поход. Не за золотом отправился в чужие земли Великий князь. Для Вельямида эти слова хоть и не оказались в диковинку - слухами земля полнится - но призадуматься заставили.

- Ты с киевской старшиной в ладу, порасспроси, чем она дышит.

В ответ Вельямид только головой кивнул - задал Великий князь задачу и сильным мужам, и простому люду.

Владимир ждал рати на пристани. С дядькой Добрыней князь грудь в грудь ударился и за плечи приобнял. И с остальными тоже был ласков и по глазам видно, что стараниями воевод он доволен. А среди окружающих Владимира бояр все знакомцы Ладомира - Ратша, Шварт, Изяслав, Будимир, Басалай, ну и пасынок Мечислав, прибавивший в росте за последний год и плечами раздавшийся, по прикидкам переросший своего не малого ростом отца. Да и лицом был схож Мечислав с Блудом, разве что глаза были Людмилины. Мечислав обнялся с Ладомиром, с дядьями, с мечниками, и по всему было видно, что встрече он рад.

Всех бояр князь Владимир звал на пир, а прежде за ним такого не водилось, чтобы распивать меды до победы. Ладомира не обошли честью за тем столом. Посадили в навершье, неподалёку от Великого князя, одесную воеводы Добрыни. Княжьим ближникам пришлось потесниться. Шварту и Ратше не очень далеко, а Изяславу и Басалаю чуть ли не к средине стола.

Пили за удачный поход, князь Владимир был весел и в себе уверен. А закончился пир жертвоприношением быка, но не на камень Перуна, а на камень Стрибога. Но ведь это же делалось и перед другими дальними походами. Перуну же обычно жертвовали после победы. Оставалось только гадать, как и почему возникли слухи о походе Владимира за новым богом.

Глава 9 Поход за богом

Выросшему в новгородских лесах Ладомиру причерноморские степи не понравились с первого взгляда. Пустынно и голо кругом, не за что уцепиться глазу, разве что за какой-нибудь холм. Но из-за этого холма могли приветить стрелой беспокойные печенеги, которые кружили около Большой дружины киевского князя, словно коршуны над добычей, но так и не решились пасть на спину и ударить острым клювом. А сила под город Херсонес привалила немалая. Такой силы прежде не удавалось собирать князю Владимиру. Были и чудь, и кривичи, и вятичи, и поляне, и древляне, и радимичи, и варяги ярла Ингвара, нанятые князем для похода. И всё это воинство, высадившись из ладей, раскинуло свои шатры близ большого каменного града, который как нельзя более оправдывал сказанные про него Добрыней слова. И не в два раза стены его были выше киевских, а пожалуй более того. Да мало что выше, так ещё сложены из камней, а камни те таковы, что людям их не поднять, и лежат они так тесно, что лезвие ножа не проходит между ними. Вот и попробуй прошибить лбом такой тын. А Бречислав сказал, что стены Херсонеса пожиже будут стен Царь-града, но поверили в его слова не многие, иным-прочим на это не хватило разумения. Пока плыли по Днепру, войско Владимира казалось неисчислимым, а нак стали под херсонесскими стенами, задрав головы, так сами почувствовали себя малей малого. И спеси сразу поубавилось в боярах, и князь Владимир поскучнел лицом, а о простых ратниках и говорить нечего. Это их костями предстояло наполнить глубокий херсонесский ров.

А со стен в сторону подошедшей рати скалились осаждённые, не выказывая и тени страха. Владимир в ответ на насмешки велел разорить все окрестные селения и усадьбы местной старшины. Добыча оказалась немалой и разожгла охоту в жаждущих прибытка сердцах. Коли в округе лежит вбросе столько добра, то сколько же его там, за крепкими стенами спрятано?