Белые волки Перуна

- Вячеслава пока не возьму, - обернулся Изяслав к вошедшему Тыре. - Схожу до ятвяжского города с товаром, а уж когда пойдём назад, тогда и прихватим малого.

- Нам, боярин, не обессудь, в Киеве делать нечего, у нас в Плеши жёны и дети,- отозвался новгородец. - Мечислав нас звал в свою дружину, и мы дали согласие.

- Воля ваша, - равнодушно бросил Изяслав.

Отказ Тыри нисколько его не огорчил. Норовистый новгородец только помешал бы успешному завершению затеянного предприятия, сулившего боярам большие прибытки. Мечислав не вышел провожать своих киевских знакомых, а от плешан Изяслав не дождался ни единого слова, ни доброго, ни злого. Все лица отворачивались в сторону. Эх, кабы не этот глупый щенок, то согнал бы Изяслав упрямых лесовиков в Двину да окрестил бы их разом. Но то, что сходит с рук Великому князю, боярину может и не сойти. А потому пусть уж воевода Мечислав сам с помощью чернецов склоняет плешан к истинному Богу.

У ворот стоял Вилюга. Этот и в добрые времена не слишком кланялся боярам, а ныне и вовсе хмур и в ответ на ласковую улыбку Изяслава брезгливо скривил губы. Волхвов ему стало жалко, что ли? Хотел обругать мечника боярин да потом махнул рукой - пусть их. Не до Мечислава сейчас Изяславу и уж тем более не до Вилюги.

От плешанской пристани пошли борзо, хотя и недоумевали дружинники, куда это понесло боярина вниз по Двине.

- После объясню, - сказал Изяслав Доброге. - В накладе вы не останетесь.

Далеко отплывать от плешанских земель Изяслав не собирался и уже за излучиной велел мечникам загребать в протоку. Чем удивил всех без меры. Многие решили, что махать вёслами придётся до самого моря.

В круг Мечислав собрал только десятников, а остальным велел разжигать костры и располагаться на привал. Знавшие Изяслава не первый год мечники догадывались, что Ставров сын затеял какое-то тайное дело. Затеи боярина не всегда заканчивались прибытком, но в этот раз его слушали с большой охотою. Хотя и сомнение было. Прежде многие мечники кланялись Перуну и вера в силу Ударяющего бога ещё не угасла в их сердцах. Конечно, греческий бог ныне посильнее, но захочет ли он помочь боярину Изяславу в большом деле, вот в чем вопрос.

- Перуновы капища мы уже разорили на Киевщине, - напомнил Доброга. - И никто не пострадал в том зорении. Ныне единый Бог правит на наших землях, а все прочие пребывают в слабости и забвении.

Изяслав на слова мечника закивал головой:

- Перун и не бог вовсе, а деревянный идол. А золота и серебра в его капищах припрятано немало. Десятую часть с той добычи мы пожертвуем на Христов храм. Молитвы чернецов будут нашей защитой от нечистой силы, если она вздумает отомстить нам.

Опаска, конечно, была, но не такая уж большая, чтобы заглушить алчность в сердцах, а потому и приговор вынесли твёрдый - идти за боярином туда, куда он укажет. После сговора принялись за Перуновых печальников схваченных на холме. Спрос с них учинили порознь, да так рьяно, что от криков пытаемых у Изяслава заложило уши. Говорили вот только по-разному, не враз поймёшь, кто из них врёт, а кто говорит правду, то ли желтоглазый, то ли жуковатый. Но оба, давясь слюной, утверждали, что в прислужники к волхвам пришли недавно, а потому знают немного. Очень может быть, что так оно и есть, но когда по второму разу стали им жечь шкуры калёным железом, то вспомнили оба путь к ближайшему капищу и на этот раз, совпали в своих воспоминаниях.

- Дайте им мёду, - велел Изяслав. - А то до Перунова схрона путь неблизкий, загнутся еще раньше времени.

Слабый сердцем боярин Басалай при первых криках пытаемых отошёл шагов на пятьдесят и там присел на пенёк. Изяслав над ним посмеялся. Эка невидаль право, - испорченная смердова шкура. Не бобры чай.

У загнанной в протоку ладьи оставили пять мечников, а более и не требовалось - места здесь тихие. В лесных тропах лучше всех разбирался Доброга, всё-таки не один год прожил в Плеши. А Изяслав иной раз путался, глаз, что ли, не столь памятлив как у мечника?

- До темна не успеем, - сказал Басалай, озираясь по сторонам.

- К капищу пойдём рано по утру, - успокоил его Изяслав. - Дабы на самострел не нарваться.

По словам жжёных в капище не было Белых Волков, а жили там только волхвы да с десяток служек. Это лесное капище ближе всех расположено к Плеши, в нём обычно находился убитый на холме Гул. Серебро в гонтище было, а ещё там стоял идол Перуна с золотой бородой. Сказанного оказалось вполне достаточно, чтобы у мечников разгорелись глаза.

Сам Изяслав леса не боялся. Как никак прожил в Плеши целых три года. А Басалай ежился на ночном привале, вздрагивал от крика птиц. Выросшему в Киеве боярину в каждом шорохе мерещилась опасность.