Белые волки Перуна

От воеводы Отени Блуд отправился к боярину Ставру, чтобы отвести в душу в дружеском разговоре. Уже отъезжая со двора воеводы, он столкнулся на углу с человеком средних лет, показавшимся ему знакомым. Но как ни морщил боярин лоб, так и не смог припомнить, где он видел этот щербатый рот и насмешливо-нагловатые глаза.

В усадьбе боярина Ставра жаркая пора - чистят амбары под зерно нового урожая. До жатвы-то рукой подать. Соберёт боярин зерно с подвластных земель, свезёт в Киев и будет ждать, пока качнутся цены на торгу вверх, чтобы не прогореть с продажей. В прошлый урожай Ставр угадал с ценой, а боярин Блуд опростоволосился, понадеялся на тивунов и приказных, и остался в убытке. В любом деле нужен хозяйский догляд. Вот и боярин Ставр пырхает по двору соколом, заглядывает в каждую щель, сторожит холопей и приказных, а то и витенем грозит нерадивым. Худ боярин Ставр, но жилист, ростом не вышел, но на коне удал. И на ложе, видимо, тоже не промах - полны горницы детей. Три жёны у боярина Ставра, и все три плодятся без продыху, в праздности не пребывая.

Боярин Ставр оказал уважение гостю, хотя и взопрел от трудов на подворье. Звал в палаты и угощал мёдом, а Ставровы меды славились по всему Киеву.

- Побил князь Новгородский полочан, - боярин Блуд прищурился на молодшую жену Ставра, которая услужила ему чаркой.

- Да неужели, - ахнул хозяин. - У князя Рогволда крепкая была дружина.

- Грек Анкифий пригрёб ныне по утру в Киев, он и рассказал, как было дело, - вздохнул горестно гость. - Рогволду и двум его сыновьям снесли головы. И ещё с десяток бояр казнили прямо на Владимировом пиру.

Ставрова жёна ойкнула от испуга и тут же спохватилась, прикрыв рот ладошкой. Посмурневший боярин отослал её прочь, хотя конечно не охи его огорчили, а скорбные вести, принесённые боярином Блудом.

- А я с дальнего села вчера воротился, - покачал головой Ставр. - Спал ныне чуть не до обеда, так что все новости проспал. Жалко Рогволда. За что же его так Владимир наказал?

- За дочь, которую князь Полоцкий за Ярополка решил отдать и при этом срамил Владимира прилюдно, обзывая сыном рабыни. А потом Рогволду был знак от Перуна, предсказавший смерть всему его роду. Боярин Воислав, твой родич, решил поднять тот знак и вспыхнул огнём неугасимым на глазах всего Полоцка. Осталась от него, говорят, одна головёшка.

У боярина Ставра от таких вестей выступили на лбу капли пота. А уж с чего бы потеть боярину - на теле ни жирники, сухой как солома.

- Перун, выходит, взял сторону Владимира? - вскинул глаза на гостя хозяин.

- Владимир всех бояр новгородских кровью повязал пред Перуновым священным камнем. Мне об этом рассказывал один чудом уцелевший в той резне мечник. Вот и рассуди сам, боярин.

Ставр запустил обе пятерни в светлую шевелюру и навис над столом, как сокол над добычей. Только сокол зависнув бьёт потом без промаха, а на лице боярина сомнение и даже испуг, да и мудрено не испугаться, коли такие страшные вещи творятся на свете. А воеводе Отене, видишь, недосуг оторвать задницу от лавки. Киев - не Полоцк. Рогволд тоже был уверен в своей силе, когда лаял новгородского щенка, а закончил тем, что на чужом пиру захлебнулся кровавой брагой.

В это мгновение боярин Блуд припомнил, где он видел щербатого удальца, встреченного у Отениных ворот. С мечником Вилюгой он его видел, мельком правда, оттого и не узнал сразу. Да и внешность у щербатого не слишком приметная - таких много ходит по Киевским улицам. А Вилюга, помнится, тогда сказал, что это попутчик его из Новгорода в Киев. А уж не от Добрыни ли тот попутчик? И не после его ли слова отнялись и ноги и разум у воеводы Отени?

- Выходит, на Киев собрался князь Владимир? – очнулся, наконец, от задумчивости боярин Ставр.

- В этом разве что один Отёня сомневается, - усмехнулся Блуд.

- А воевода сомневается? - искоса глянул на гостя Ставр.

Не первый год они вот так распивают меды за столом, а потому и научились понимать друг друга без слов. Про Ярополка никто худого слова в Киеве не скажет, но и хорошего тоже. Задумчив старший сын князя Святослава, а отец-то его был быстр и в решениях, и в действиях. Царьграду грозил мечом. А у Ярополка всех заслуг пред старшиной и дружиной, что побил брата Олега Древлянского. Новгород было встал под его руку, но и Новгород он не удержал, младший брат оказался проворнее.

- В землях греческих один бог на всех, хотя и в трёх лицах, - вздохнул боярин Ставр. - Оттого и живут они спокойнее и справнее нас.

- Так уж и спокойнее, - с сомнением покачал головой Блуд.

- Их бог устами своих служителей учит смердов старшину почитать, а у ближников славянских богов заботы иные.

- В Киеве немало тех, кто верует в греческого бога, - задумчиво протянул Блуд - Взять хоть мою старшую жену.

- От княгини Ольги это пошло. Но князю Ярополку не хочется чужой веры.

- Никакая вера не спасёт, ни наша, ни греческая, коли сам не похлопочешь за себя, - махнул рукой боярин Блуд. - Об этом Ярополку думать надо.