Белые волки

Пока в человеческих душах возводились радужные замки мечтаний, темпл жил своей жизнью. Укромные ниши, где можно было принять дозу опиума, не успевали пустовать, а нонны, обманчиво скромные и прелестные, ждали того, кто решит побаловать себя их компанией. Представителям среднего класса их услуги приходились вполне по карману, а таковых, пусть и инкогнито, в освещенных лишь светом факелов и свечей стенах темпла находилось немало. Беднякам же оставалось облизываться и фантазировать. Местные девушки знали себе цену, а за тем, чтобы их легкодоступность оставалась реальной лишь на первый взгляд, неусыпно следили окты. Темпл темного бога был огромной мануфактурой, тщательно организованной и работающей по строгим правилам, с контролем над работниками и своей техникой безопасности на производстве, только вместо сырья и материалов здесь использовали человеческие слабости и пороки.

Димитрий тоже был… нет, не винтиком, но определенной частью этого гигантского механизма. Темпл приютил его, темпл считал его достойным, темпл кормил его. Заменил ему семью. Димитрий вырос, и теперь уже он кормил темпл, обеспечивал приток покупателей опиума и девушек и считал это вполне справедливым симбиозом. Он заботился о темпле, как заботятся о постаревших родителях, взвалив на себя основные хлопоты вместо них.

Чудовище, предвкушая свою порцию удовольствия, притихло и затаилось, но Димитрий знал, что это ненадолго. Сегодня оно уже сорвалось в крик, оно на грани и, значит, скоро станет неуправляемо. Он нарочно медлил перед выходом в окулус, наслаждаясь минутами безмолвия в голове. Девушка, одетая лишь в золотую цепочку на стройных бедрах, уже полчаса ждала, чтобы проводить его на место под свист и восхищенные крики толпы, и заметно мерзла, потирая худенькие плечи.

Ян, который всегда перед боем из кожи вон лез, желая услужить господину, перехватил задумчивый взгляд Димитрия, брошенный на нее вскользь, и растолковал его по-своему:

– Это она? Ее хочешь? Привести ее к тебе, когда все закончится?

Димитрий снова посмотрел на девчонку. В ее глазах появился отчетливый страх, она затаила дыхание и застыла перед ним, с замирающим сердцем ожидая приговора. Пальцы, увенчанные коротко подстриженными и покрытыми прозрачным лаком ноготками, до синяков впились в плечи. Бедра сами собой стиснулись, словно в попытке прикрыть от него гладко выбритую беззащитную впадину между ног, хотя до этой минуты девушка вполне нормально себя чувствовала, стоя обнаженной в компании двух одетых мужчин и готовясь выйти на всеобщее обозрение.

Ее мысли явственно читались на хорошеньком лице. Ну и что, что Димитрий избегал спать с ноннами. Ну и что. Все когда-то случается. А она еще так молода. И ей так хочется жить…

Чудовище встрепенулось, заинтересованное предложением, но Димитрий медленно покачал головой. Она же сломается от одного его прикосновения, сгорит от единственного поцелуя. С таких, как она, он начинал, когда его периоды просветления длились во много раз дольше, а сознание не отключалось. Покорные тела с широко раздвинутыми ногами, бьющиеся под ним в судорогах то ли болезненного оргазма, то ли оргазмирующей боли, уже не приносили облегчения.

Он не имел пристрастия к опиуму, но не зря постоянно сравнивал себя с наркоманом. Спасаясь поначалу крохотными порциями, теперь увеличил дозу настолько, что нуждался в чем-то более сильнодействующем и долгоиграющем и не хотел довольствоваться лишь хрупкими человеческими оболочками. Душа. Разум. Вот что представляло гораздо большую ценность. Он почувствовал этот позыв, когда играл с маленькой волчицей, подружкой его сестры. Но ее нельзя было трогать, пришлось остановиться.

Девушка выдохнула, даже не скрывая облегчения, озадаченный Ян наморщил лоб, но тянуть с выходом Димитрий больше не мог и поэтому дал знак открывать двери.

– Порви его, – прошептал Ян, похлопав напоследок по плечу.

Амбал из Нардинии уже ждал Димитрия на ринге, недовольно прохаживаясь вдоль края. Для неискушенного зрителя он выглядел устрашающе, так как весил, по меньшей мере, с половину слона. Лицо было злобно перекошено, нижняя челюсть выпятилась вперед, веки набрякли на глаза. Нардиниец не стал утруждать себя нарядом и вышел в коротких джинсовых шортах, открывающих мускулистые волосатые ноги. Спина, грудь и руки сплошь расцветали татуировками. При появлении Димитрия он зарычал, сжал кулаки и выпустил из-под лопаток короткие кожистые закрылки, после чего стал похож на недоделанную летучую мышь.