Белые Врата

Перелет Москва-Париж занимает четыре часа. Вполне достаточно, чтобы в красках, уже совершенно безнадежно, усомниться в правильности принятого решения. Нескончаемо прокручивать все в голове. Их три дня в снежной пещере. Мегабайты откровенных и не очень разговоров за это адски длинное лето. Ее голос и смех. И отчаянно-просящие глаза в мониторе ноутбука. "Арти, приезжай. Пожалуйста. Прошу тебя".

Он едет. Точнее, летит. В дороге терзая себя сомнениями. К кому он едет? Стоит ли она этого? Чего ждет от него? Четыре часа - это более чем достаточно, чтобы совершенно издергать себя сомнениями. И слишком мало, чтобы как-то справиться с их удушающим гнетом. Даже профессиональному психологу.

Но, по крайней мере, одно он знает точно: она не любит незаконченных дел. Впрочем, он тоже. А, как минимум, одно дело у них осталось незавершенным.

_______________

Аэропорт "Руасси" огромен и футуристичен. Артем не успевает подумать о том, как он будет искать ее в этом гигантском стеклянном аквариуме, полном чужих лиц, не успевает заметить - так стремительно она врезается в него, обнимает, утыкаясь прохладным носом в шею. И обнимает крепко, поверх его рук, так, что у него даже нет возможности обнять ее в ответ. Потом отстраняется все же, слепяще сияющие глаза.

- Арти! Ты приехал! - снова порывисто ему на шею, но теперь он хотя бы может обнять ее. И ему легких вздохом на ухо: - Ты приехал, мой русский медведь...

- Медведь? - он отстраняется, усмехаясь.

- Да, - кивает она, глядя на него снизу вверх. - Медвежонок. Mon ourson.

Все сомнения осыпаются прахом к его ногам. Литвин не знает никого в этой стране, и ему все равно. Арлетт тоже все равно, похоже. И потому они целуются прямо в одном из залов второго терминала аэропорта имени Шарля де Голля. Их обтекает толпа прилетевших и встречающих, Литвинского периодически толкают то в спину, то в плечо. Но остановиться заставляет их отнюдь не это. А осознание того простого факта, что дальнейшее лучше осуществлять где-то в месте более уединенном, чем терминал одного из крупнейших аэропортов мира. Схватив за руку, Аленка тащит его получать багаж.

____________

*(рус. Вперёд, Отчизны сыны вы, час славы вашей настал!) - первые сточки "Марсельезы".

Глава 18. Чужбинная

Париж на Литвинского не произвел ровным счетом никого впечатления. Лувр нах, Мулен Руж тоска, хмурое небо, периодически впрыскивающее в полный выхлопных газов городской воздух морось.

Лишь три вещи его порадовали. Мекка всех туристов, посещающих Париж - Эйфелева башня. Стоя на верхней площадке "железной дамы" и засунув руки в карманы куртки, он смотрел. Не на панораму серого, на грани "поздняя осень - ранняя зима" Парижа. Нет, он смотрел в небо и понимал. Как же он устал от бесконечного города этим летом. И как ему не хватает безбрежности неба. И ощущения бездны под ногами. Еще не хватало гор, но их здесь нет. Он очень рассчитывал в скором времени собственными глазами увидеть Альпы.

Вторая вещь... О, это не вещь... Это мегавещь! Сеть специализированных магазинов и бутиков в глубине Латинского квартала поглотила Литвина целиком на три часа. Там Арлетт с удивлением обнаружила, что ее ourson вполне в состоянии объясниться по-французски, если ему нужно выяснить нюансы "кэмберов" и "рокеров" в коллекции фрирайдовых лыж этого сезона. Говорил он с кошмарным акцентом, безграмотно, когда не хватало слов, помогал себе бурной артикуляцией. Но продавцы его, что самое удивительное, понимали.

Вытащило оттуда Литвина чувство голода. И самым непреклонным тоном высказанная угроза того, что еще десять минут здесь - и ему не дадут пожрать. И вообще - не дадут.

Ну и третье. И самое главное, наверное. Ему все-таки дали. Две охрененные ночи в номере парижского отеля. Их первый раз, от которого в голове не осталось никаких подробностей, кроме сладостного чувства: оно было, оно случилось. Наконец-то.

______________

На второй день пребывания в Париже Литвин умудрился отличиться - заблудился в парижском метро. А оказался он там следующим образом.

Он таки решил прикупить себе пару приглянувшихся хитроумных девайсов в одном из тех самых магазинчиков, откуда Арлетт его выманивала шантажом. А поскольку у мадмуазель Деларю нашлись какие-то собственные дела в Париже, они решил на пару часов разделиться. На предложение Аленки взять такси до Латинского квартала он отмахнулся фразой "Наши люди в булочную на такси не ездят" и самоуверенным заявлением, что человек, ориентирующийся в Московском метро, и в Парижском не потеряется. На самом деле, он просто хотел сэкономить.