Белый архив

Какая была бы ирония – умереть от пистолета, который сам оставил жене для возможной самообороны. С каждым шагом эта неприятная мысль все больше походила на вполне вероятный исход. Я почувствовал себя в каком-то триллере – иду по темноте на свет, под громкую музыку, с букетом цветов. А где-то там моя женщина, возможно, услышав, что в доме есть кто-то еще, уже схватила оружие и готова его использовать. Сначала стрелять, а потом задавать вопросы – как раз в её характере.

– Милая, у нас получилось приехать чуть раньше! Это Лео, отец твоего ребенка! А еще у меня цветы!

Шуточки меня немного успокаивали, и все же в голове играли мистические нотки. Я, наконец, настиг арки, ведущую в кухню. Пахло безумно вкусно – наверняка, печеньем. Пекла она просто превосходно.

На всякий случай, первым делом просунул туда руку с букетом.

– Элла, это твой любящий муж! Не стреляй в него!

Я аккуратно прошел через арку, натянув свою фирменную улыбку, которая, впрочем, быстро сползла. В кухне никого не оказалось. А это дополнительно подталкивало к мысли, что жена все же услышала шум и успела спрятаться. Неприятное ощущение бестолковой опасности все больше меня поглощало.

Мой взгляд упал на айпод, вставленный в портативные колонки – виновник сложившейся глупой ситуации. Я тут же пересек кухню и выключил музыку.

– Элла, это я, выходи! Прости, что напугал! Ты не слышала стука, а дверь оказалась открытой.

Я повернулся к источнику божественного запаха – к плите. На ней стоял противень с тем самым печеньем, которое я так обожаю. Подошел ближе и с удивлением обнаружил, что почти половина печенья нагло съедена. А одна из них валяется погрызенной. Неужели от тоски жена умяла столько лакомства, притом, что раньше не позволяла себе больше одной-двух штучек?

– Элла? – снова позвал я, глядя на второй выход из кухни.

В ответ лишь звенящая тишина. Нехороших мыслей вмиг увеличилось. Теперь-то, когда музыка молчит, и узнать меня по голосу труда не составляет – почему жена не отзывается? Чем дольше это длилось, тем меньше мне нравилось мое тут пребывание.

Я медленно вышел из кухни через другую арку, очутившись в темной гостиной. По крайней мере, смахивало на гостиную. Закрытые плотные шторы не давали дневному свету пробиться внутрь, чтобы сказать наверняка. Никаких выключателей, опять таки, по близости не обнаружил.

– Милая! Кончай прятаться, уже не смешно!

Тишина становилась по-настоящему зловещей и начинала вызывать нешуточное беспокойство. Идея быстренько вернуться к Риону и обследовать дом с поддержкой, показалась самой разумной. Решив с этим не медлить, я взял курс на выход.

Внезапно за спиной послышался скрип половицы. Я тут же крутнулся на 180 градусов, и сердце чуть из груди не сбежало. Жена стояла в дверном проеме, ведущем из гостиной в, по-видимому, спальню. Стояла во тьме, неподвижно, словно разыгрывала момент из фильма ужасов. Меня ей разыграть уж точно получилось.

– Твою мать – выругался я, едва не выронив букет. От подскочившего адреналина аж звезды в глазах засверкали. Следующим делом наружу пробился обязательный, слегка истеричный, смех. – Ладно, я заслужил. Напугал тебя, ты – меня. Один – один. Я не хотел, прости. Ты слишком громко слушаешь музыку.

Я потер глаза, избавляясь от звезд, и успокоился. Элла же по-прежнему стояла в проеме, не проронив ни звука. Её поведение вызывало легкое недоумение. Что бы там ни было, обиды сейчас были неприемлемы, да и на что обижаться? После такой разлуки обязаны следовать исключительно жаркие объятия.

– Так и будешь там стоять? – развел я руками, намекая на обнимашки.

Лед, наконец, тронулся. Чувства взяли верх. Жена направилась ко мне навстречу. И с первым же шагом моя улыбка дрогнула. Что-то не так было в её походке, исчезла привычная изящность. Фигура изменила стройность, очертания – будто она голодала все последние месяцы. Длинные волосы стали короче и закрывали пол-лица – неприемлемая для Эллы прическа. Ко мне приближался словно чужой человек.

Я попытался что-то сказать, но слова застряли в горле – из-за спины жены появилась рука с пистолетом. Она медленно выставила её перед собой, целясь дулом мне в грудь.

Я замер на месте с разведенными руками, сердце застучало барабанной дробью. Происходящее не укладывалось в голове. На лицо приближающегося незнакомца упал свет из кухни. Жирные скомканные длинные волосы, безумный взгляд и многодневная щетина. Напротив меня стояла не Элла – в противном случае, её новый имидж мне совсем не нравился. Тощий мужчина, конкретно себя запустивший и смахивающий на бомжа.

Вор, проникший в дом?

– Ты кто, на хрен, такой? – спросил я.

– Не узнаешь? – прохрипел он, дрожащими губами вымучивая подобие улыбки.

До боли знакомый голос. Где же я раньше мог слышать его, от кого? Я смотрел ему в глаза, перебирая варианты тех, кому мог чем-то не угодить в прошлом. И, несмотря на обилие всех моих знакомых, всех, с кем когда-либо сотрудничал, бизнес-партнеров и прочих – недовольных мною среди них можно было пересчитать по пальцах одной руки.