Читаем Белый барнаульский блюз. Петров и Сидоров идут к Иванову полностью

Петров не любил день города. Приходилось откладывать дела, но и выходного не получалось. Если только сходить к Васе. Но Васю стали запрягать в общественные работы. Администрация требовала, чтобы художники провели выставку, посвященную городу. Кому звонили первому? Конечно, Васе. Он председатель. Не нравилось Петрову, что Вася влез в дела, не деловой он, кинут его.

Деловой человек понимает, зачем ему общественная нагрузка. Возьми любого депутата, сразу понятно кто за кого. А когда на тебя вешают организацию, в которой все за себя, это не дело.

Петров был в курсе дел в Васином союзе. Там до Иванова пятнадцать лет сидел в председателях тихушный мужик Проходов. Все что можно он похерил, а теперь Вася разгребает. Может быть, раньше в председательстве и был почет, но не сегодня.

Петров был реалистом. Это при СССР было достойно сидеть в таком кресле, а сейчас надо сидеть в новом джипе или на курорте.

Недавно Петрова позвал на выставку Валера Апрель. Большой зал, огромные картины, Европа вдоль и поперек. Тут тебе и Венеция, и Рим, а это Будапешт, а вот жена в шляпе на озере Балатон, вот это деловой подход. Свозил жену, посмотрел сам, приехал, нарисовал и купил новый джип.

И вдруг Петров подумал страшное: «Понятно, что президента нельзя убить, а если все же сам помрет?» – и Петров испугался хода своих мыслей. Он остановился, поправил в кармане пистолет и оглянулся. Страха не было, это была осторожность. Деловому человеку надо быть осторожным. Сколько его товарищей поплатилось за беспечность: кто отсидел, кто разорился, а кто и совсем пропал. Ладно, когда пропадает какой-нибудь пьющий человек, но куда исчезают сотни здоровых нормальных людей?

Последние годы Петрову часто стали попадаться на глаза объявления о пропавших людях – это же катастрофа.

«Не думай о президенте, – приказал он себе и повторил, чтобы успокоиться, – ом мане падме хум».

Это он подцепил в Аскате у буддистов. Иногда бубнил, чтобы отвлечься.

«А если все же скоропостижно, – следующее слово Петров пропустил, – что тогда? Наверное, всероссийский траур, это понятно, а потом выборы или дворцовый переворот. А как у других? У других на посту не умирают. А Кеннеди? То когда было, тогда машины были с открытым верхом. Сегодня таких глупостей не делают, а в Рейгана стреляли, а еврейского президента убили, а недавно японского. Тоже не дураки. А если сейчас остановят и найдут пистолет? А кто меня остановит, я серьезный мужик, иду спокойно по городу, трезвый, с паспортом в кармане. Хорошо, что на машине не поехал, а то вдруг бы остановили, а в машине пушка. Деловые люди все планируют, а если не планируют до таких мелочей, то у них чуйка правильная. С левой волыной надо идти пешком, быть трезвым и не суетиться. Суета не свойственна деловым людям, даже бабам. Сколько сейчас деловых дам».

Недавно Петров познакомился с адвокатом по арбитражным делам и подумал: «Вот у нее дела так дела. И все сама. Смотришь на нее и думаешь, как же так. Кстати, их Апрель познакомил».

Заехал Петров в автосалон, а там Валера оформляет новый внедорожник и говорит:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее