Белый барс

Это был барс. Белый, без единого пятнышка, барс.

Тагир не мог поверить своим глазам. Несмотря на стройный ряд клыков, заполонивший пасть барса-мутанта, чувства опасности он не вызывал. Своим пытливым взглядом он словно пытался наладить контакт и объяснить – он не враг, он друг…

Внезапно Тагира окутала волна теплых эмоций, словно чьи-то чувства и переживания пытались извне проникнуть в его душу. Склонив голову набок, белый барс словно хотел почувствовать, понимает ли его человек? Будто аккуратно касаясь мыслей пастуха своими, барс пытался что-то ему рассказать… показать…

Странной проекцией в голове Тагира стали возникать кусочки образов, которые он ни видеть, ни вспоминать не мог. А значит, он видел сейчас то, свидетелем чего он никогда не был… Чужие воспоминания поглотили его разум и раскрылись во всей своей фантастичности и четкости.

Так белый барс рассказывал ему незаконченную историю…

* * *

В серебряном отражении круговыми движениями расплывалась улыбка хана Хафиза. Он был на седьмом небе от счастья и с упоением разносил пиалы с чистой водой своим гостям. Преподнеся последнюю пиалу Наилю, своему мамусилю, Хан Хафиз улыбнулся:

– Воистину, это самый счастливый день в моей жизни.

Наиль улыбнулся в ответ и принял пиалу.

– Все прошло довольно неплохо. Даже столь ответственное возложение миссии на плечи вашей маленькой дочери не пугает меня. С таким отношением к вам и к ней, эти люди сделают все, чтобы она стала достойным хранителем.

– Амин, Амин, Наиль.

Оставив советника, хан Хафиз развернулся и отправился к постаменту, на котором сейчас мирно посапывала его дочь. Когда он подошел к своей жене и приобнял ее, Рифкат, хранитель покоев хана, задался вопросом, который беспокоил не только его:

– Хафиз Мансурович, может, вы уже поделитесь с гостями новостью, как в итоге вы назвали свою дочь?

Хан и его жена переглянулись и улыбнулись друг другу, после чего правитель гарибов ответил:

– Хорошее предложение, Рифа. Мы назвали ее Латикой…

Словно услышав, что разговаривают о ней, маленькая девочка подала голос, произнеся на языке ангелов то, что было понятно только ей. Хафиз тут же взял ее на руки и прижал к себе.

– Ты моя девочка, моя красавица! Проснулась? Не дали тебе поспать, да?

Хан вдохнул молочный запах своей дочери и передал девочку жене.

– Возвращайтесь на станцию. Там ей будет спокойнее, а нам еще предстоит завершить несколько дел. – Теперь он посмотрел на своего советника: – Наиль, проследи, чтобы гаскарцы сопроводили Лилию и Латику до станции. Да скажи Айрату, что он лично будет отвечать за их безопасность! И еще кое-что…

Хафиз Мансурович потянулся к своей шее и снял с нее кристалл с изображением волны, вытесненной в камне.

– Что это? – к хану, неслышно ступая, подошел Марат Султанович, принялся внимательно рассматривать эту редкую вещицу.

– Я долго изучал технологию нашего источника. Сотни писаний навели меня на то, благодаря чему только моя дочь сможет поставить окончательную точку в его активации. Со временем я объясню именно ей его предназначение. Сейчас же это останется в тайне, известной только мне…

– Вы говорите загадками, мой дорогой друг… – насторожился правитель Султаната, но как-то резко расплылся в улыбке, – …но я вам верю. Да-да. Поэтому давайте теперь приступим к стандартной процедуре…

Хафиз кивнул и повесил амулет на шею ребенку. Жена хана забрала девочку, и Наиль сопроводил их к выходу из пещеры. Сам же правитель гарибов снял свои узорчатые сапоги и, завернув штаны до колен, спустился в источник, разливающийся по подземелью. Вода была холодной.

– Прошу вас, гости мои. Чтобы источник продолжал работу, необходимо активировать его раз в два года. Воистину технологии, оставленные нашими отцами, поражают меня до сих пор. И я хочу, чтобы вы стали частью этого обряда.

Хана Хафиза поражало еще и то, что река, растекавшаяся сейчас по поверхности, была настолько загадочной даже для его предшественников, что немногие знали о ее подземных истоках. Вокруг этой реки и ее разливов ходило много легенд об утонувших кораблях, сокровищах, и многие из них были лишь слухами. Однако одна легенда все же имела право на существование – несколько важных для продолжения жизни источника кристаллов были распределены между предводителями станций в знак принадлежности чистейшей воды всем жителям казанского метрополитена. Никто не имел права быть единоличным властителем достояния, подаренного Всевышнем, как символа надежды на спасение. Никто, до того дня…

Остальные предводители последовали примеру Хана Хафиза. Сняв свою обувь и завернув штаны, они спустились следом за ним. Выстроившись у огромной каменной стены, полностью расписанной арабскими иероглифами, каждый из предводителей получил по ключу и встал у скважины. Однако таких скважин на стене была целая куча, и каждому предводителю довелось узнать лишь свою. Поочередно они вставляли кристаллы в эти скважины и поворачивали ключи на сто восемьдесят градусов, активируя технологию, оставленную предками.

Шесть сверху, три справа. Поворот.

Восемь сверху, семь слева. Поворот.

Крайний левый снизу. Поворот.