Белый брат Виннету

– Я тоже. Мы стоим перед трудным выбором: выдать лазутчиков или допустить избиение команчей. И в том и в другом случае прольется кровь. Что же делать? Вот если бы Гибсон и Олерт уже были в наших руках, мы бы преспокойно уехали, и пусть эти дикари сводят счеты без нас.

– Но апачи если и нападут, то только завтра, а с рассветом мы можем уехать.

– Кто знает? Может быть, завтра в это же время я, вы и наши друзья краснокожие – неважно, кто они, команчи или апачи, – поймаем в Стране Вечной Охоты дюжину бобров или будем лакомиться вырезкой только что убитого бизона.

– Разве опасность так близка?

– Думаю, да. И у меня на то есть две причины: во-первых, до ближайших стойбищ апачей рукой подать, и Виннету не позволит команчам приблизиться к ним. Во-вторых, тот офицер Хуареса что-то говорил насчет возможной помощи.

– Вы правы. Но кто бы из них ни победил, мы можем довериться трубке мира команчей и тотему Инда-Нишо. К тому же Виннету знает вас, да и меня однажды видел с вами. И все же человек, попавший в жернова, не должен думать о каждом камне в отдельности. Что толку ему знать, какой из них сотрет его в порошок.

– Тогда постарайтесь, чтобы жернова не закрутились, а еще лучше – не попадайте между ними. Но мы заболтались. Пора идти осмотреться. Чем черт не шутит – вдруг, несмотря на темноту, я увижу что-нибудь такое, что поможет нам сохранить скальпы. Ступайте за мной. Сдается мне, я когда-то бывал в этой долине.

Мы действительно находились в небольшой, почти круглой долине, зажатой среди отвесных скал. Входом и выходом служили два узких ущелья, где команчи выставили часовых.

– Влипли так влипли, – ворчал старик, – лучшей мышеловки не придумаешь. Ума не приложу, как нам отсюда выбраться. Вы видели когда-нибудь, как лиса отгрызает себе лапу, чтобы уйти из капкана?

– А нельзя ли убедить Белого Бобра перенести лагерь в другое место?

– Сомневаюсь, что он согласится. Белый Бобр упрям, как бизон, хотя он и поверит в опасность, если мы выдадим ему апачей.

– Мне все же кажется, сэр, что вы сгущаете краски. Долина представляется неприступной. По скалам апачам в нее не спуститься, а у входа и выхода стоит охрана.

– Да, дюжина человек у входа и столько же у выхода могут защитить лагерь от кого угодно, но только не от Виннету. Я до сих пор не возьму в толк, почему Белому Бобру, всегда такому осторожному и предусмотрительному, вздумалось остановиться на ночь в этой долине. Те двое апачей сумели обвести его вокруг пальца. Попробую-ка я с ним поговорить. Если он заупрямится, а потом что-нибудь произойдет, мы будем держаться по возможности в стороне от схватки. Мы в дружбе с команчами, но не дай нам Бог сгоряча прихлопнуть хотя бы одного апача.

Беседуя, мы снова приблизились к лагерю. У костра, неподвижно, словно статуя, стоял индеец, в котором по орлиным перьям без труда можно было узнать Белого Бобра. Мы направились к нему.

– Мой брат убедился, что мы в безопасности? – обратился вождь к Олд Дэту.

– Нет, – ответил тот. – Похоже, мы угодили в мышеловку и она вот-вот захлопнется.

– Мой брат ошибается. Долина, в которой мы остановились, похожа не на мышеловку, а на то сооружение, которое бледнолицые называют фортом. Врагу никак не удастся проникнуть внутрь.

– Да, через проходы он, может быть, в долину и не проникнет, они так узки, что десять воинов отразят нападение целой сотни. Но что будет, если апачи спустятся вниз по скалам?

– Скалы так круты и отвесны, что даже горному козлу не спуститься по ним.

– Почему мой краснокожий брат так уверен в этом?

– Потому что сыновья команчей прибыли сюда днем и попытались вскарабкаться по скалам наверх. Ни один из воинов не смог подняться по ним.

– Спускаться вниз легче, чем карабкаться наверх. И я знаю, что Виннету умеет лазить по скалам лучше, чем горный козел.

– Виннету здесь нет, он ушел к Рио-Кончос. Так утверждают топи.

– А если они ошибаются?

– Они так говорят. Они враги Виннету, и я верю им, – упорствовал Белый Бобр.

– Но если Виннету действительно был в форте Индж, он никак не успел бы собрать своих воинов и переправиться через Рио-Кончос. Пусть мой брат сосчитает, сколько дней прошло с тех пор, и вспомнит, как далек путь до Рио-Кончос.

Вождь в раздумье склонил голову. По-видимому, слова старого вестмена убедили его, так как он произнес:

– Мой брат прав: путь далек, а дни можно сосчитать по пальцам. Мы еще раз расспросим топи.

Он направился к костру, оцепленному команчами, мы молча последовали за ним. Сбившиеся в кучу солдаты Хуареса угрюмо смотрели на нас, Уильям Олерт, глухой и слепой ко всему, что происходило вокруг, яростно царапал огрызком карандаша мятый лист бумаги. По другую сторону костра сидели отец и сын Ланге. Рядом с ними растянулся на траве Сэм. Застывшие как изваяния лжетопи подняли глаза, только когда Белый Бобр обратился к ним с вопросом:

– Мои братья точно знают, что…