Белый брат Виннету

Мы следовали на северо-запад. На горизонте виднелась темно-синяя полоса гор. Лошади скакали ровным галопом, без устали отмахивая милю за милей, и я не переставал изумляться их выносливости. К вечеру нам стали попадаться кусты и деревья, а вскоре мы въехали в лес. Долины перемежались с крутыми холмами и скалами. Огибая глубокий овраг, мы заметили узкую полоску вытоптанной травы.

– След! – воскликнул гамбусино и спешился, чтобы внимательно разглядеть его. – Кто проезжал здесь?

– Незачем слезать с лошади, чтобы увидеть, что здесь проехало полсотни всадников, – угрюмо заметил Олд Дэт. – Мы опоздали.

– Вы считаете, что чимарра опередили нас?

Виннету тоже спрыгнул с седла, прошелся по следу и сообщил:

– Десять бледнолицых и сорок краснокожих. Они проехали здесь час тому назад.

– Что вы скажете на это? – спросил Олд Дэт гамбусино.

– У нас есть еще шанс проникнуть первыми в долину, – ответил тот. – Негодяям придется потратить уйму времени на то, чтобы разведать местность.

– Не считайте их дураками. Они просто-напросто силой заставят Хартона провести их в ущелье.

– Но ведь индейцы нападают только ночью!

– Не тешьте себя надеждами. Какого черта белым разбойникам дожидаться ночи? Плевали они на обычаи краснокожих. Готов держать пари, что к ночи лагерь на бонансе будет уже разграблен. Поэтому постарайтесь привести нас туда как можно скорее.

Мы пришпорили лошадей и помчались бешеным галопом за гамбусино. Хартон, как мы поняли, повел разбойников к скрытым под искусственным буреломом ступеням, вырубленным в скалах, мы же торопились к естественному входу в ущелье. Мы пробирались в сгущающихся сумерках по лесу, рискуя сломать себе шею или налететь на острые, словно копья, сучья деревьев. Я отпустил поводья, полагаясь на чутье коня и указывающего нам путь гамбусино. Ветви хлестали меня по лицу, раздирая в кровь кожу и грозя выколоть глаза. Когда окончательно стемнело, нам пришлось спешиться и вести коней в поводу, держа револьверы на боевом взводе. И наконец мы услышали журчание ручья.

– Мы уже у входа, – шепнул наш проводник. – Двигайтесь вдоль скалы, оставляя ручей справа.

– Разве здесь нет часовых? – удивился Олд Дэт.

– Охрану выставляют только после того, как лагерь уснет, а в это время проход еще свободен.

– Какая беспечность! – возмутился вестмен. – К тому же на прииске, где есть чем поживиться! Где этот проход? Темно, хоть глаз выколи!

– Идите прямо, тропинка приведет вас к палатке.

Мы двинулись вперед в кромешной тьме. Слева чернели высокие отвесные скалы, справа билась о камни вода. Пройдя самое узкое место, Олд Дэт, я и гамбусино встали во главе отряда. Вдруг мне показалось, что я увидел тень, мелькнувшую среди камней. Я молча остановил моих товарищей, но даже чуткое ухо Олд Дэта не услышало ничего подозрительного.

– Мало ли что может померещиться в темноте, – шепнул гамбусино. – Правда, где-то рядом находятся ступени в скалах, но ночью вряд ли кто рискнет спускаться по ним. Или это был кто-то из рабочих, или вам просто померещилось.

И мы тронулись дальше, не подозревая, какие страшные последствия будет иметь это маленькое и вроде бы малозначительное происшествие. Через несколько минут впереди забрезжил свет, пробивающийся сквозь полотняные стены палатки, послышались приглушенные голоса.

– Подождите здесь остальных, – приказал проводнику привыкший повелевать Олд Дэт. – Пусть ждут нас у входа в палатку, а мы тем временем предупредим мистера Ульмана об опасности.

В палатке, без сомнения, слышали топот копыт лошадей и наши голоса, но никто не вышел нам навстречу и даже не откинул полог.

– Пойдемте со мной, сэр, – позвал меня старик. – Нас встретят с радостью, а я, грешный, люблю, когда меня принимают, как желанного гостя.

Олд Дэт без колебаний и опасений распахнул полог палатки и вошел первым.

– Это они! – раздался вдруг чей-то голос. – Смерть им!

Прогремел выстрел. Старый вестмен ухватился обеими руками за грудь и медленно сполз на землю.

– Мои предчувствия… Брат, прости… Олд Шеттерхэнд, помни – седло… – простонал он.

– Ради Бога, сеньор Ульман, не стреляйте! – воскликнул я, бросаясь к вестмену. Но было уже поздно: пуля пронзила его сердце. – Да остановитесь же! Мы ваши друзья, с нами ваш тесть и шурин! Мы только хотели предупредить вас о нападении.

Нацеленные на меня ружья дрогнули, но не опустились. В свете трех ламп, свисающих с потолка, я увидел десятка полтора решительного вида мужчин, во главе которых стоял молодой человек с открытым лицом.

– Хартон, он из их шайки? – спросил он исхудалого оборванного гамбусино.

– Он не из разбойников, мистер Ульман.

– Да прекратите же! – воскликнул я, возмущенный недоверием. – Оставьте расспросы на потом. Мы друзья, но вот-вот сюда нагрянут враги. Вы Фред Хартон? Это вас захватила шайка белых разбойников и индейцев чимарра?

– Да, но ему удалось бежать, – ответил за него мистер Ульман. – Он вошел сюда две минуты назад.

– Значит, это вы проскользнули в проход перед нами? Я заметил вашу тень, но мои товарищи не поверили мне. Кто из вас стрелял? – спросил я, содрогаясь от мысли, что брат мог убить брата.