Белый Бурхан

Техтиек подошел к голубовато светящейся стене, ткнулся в нее лбом и тотчас отшатнулся — камень был вымазан какой-то дрянью, напоминающей жир. Провел ладонью, понюхал — жир и есть. Но не чистый, а прогорклый, с какой-то гнилостной примесью, отдающей грибами… Может, в него добавили лесных гнилушек, растертых в муку? Именно гнилушки всегда светятся в темноте!

Чудеса… Ими Техтиек сыт по горло! Ему надо сейчас сделать главное чудо для себя самого — выбраться из этой каменной ловушки живым и невредимым! А уж потом он сам начнет командовать своими чудесами пороха и меча…

Сняв с опояски огниво, он высек искру, раздул трут, снял факел со стены, попытался поджечь его, но тот не загорался: окаменевший фитиль невозможно было даже размять пальцами. И здесь какой-то гадости намешал в масло черный колдун?

Он двинулся вдоль стен, ощупывая каждую неровность, добрался до запорного камня, с крючьев которого Хертек при нем снял свои веревки. Если остались сами крючья, то веревки можно будет нарезать и из мешков, в которых Жамц привез монеты! Он ощупал камень, но крючьев на нем не было. Значит, Хертек вывернул и их?

Оставался потолок, но где взять крылья, чтобы подняться туда, в вязкую темноту, которую не пробивали даже яркие факелы, поднятые на высоту трех саженей? Только в солнечные дни, дождавшись, когда солнце протянет вдоль пещеры свою золотую дорожку, можно было с помощью зеркала разглядеть высокие карнизы и каменные сосульки, кое-как обрубленные на ощупь еще первыми строителями этого каменного мешка с карманами… Да, мешки! Ведь их много! Если их все сложить вместе… Должна же быть в тех камнях наверху какая-то щель! Ведь воздух в пещере всегда свежий…

Неожиданно у него за спиной зашуршало, открылась ярко освещенная ниша, и голос Чочуша спросил недовольно:

— Кто тут ходит?

Увидев испуганного и обозленного Техтиека, Чочуш посторонился, пропуская его в свою каморку, большую часть которой занимала постель.

— Ты чего бродишь? Не нашел свою дверь?

— Опусти свой камень, Чочуш, — попросил гость тихо, — мне надо поговорить с тобой…

— Ты уверен, что тебе надо говорить именно со мной? — насторожился Чочуш.

Техтиек вяло усмехнулся, сел на ложе Чочуша, заговорил, осторожно подбирая слова:

— Ты теперь — бурхан. Ты можешь убить меня взглядом, если захочешь… Но сначала выслушай меня! Ведь мы так с тобой и не поговорили по-настоящему…

— Говори. Я тебя слушаю.

— Мы оба с тобой алтайцы, Чочуш, и знаем поговорку, что у камня нет кожи, а у человека — вечности… Я был для тебя нукером и им остался. И ты дал мне слово отплатить за мое добро добром!

— Я помню об этом.

Техтиек положил ему руку на плечо, заглянул в глаза:

— Ты привел ко мне бурханов, своих друзей, и я принял их как своих друзей. Я добросовестно выполнял все их просьбы и приказы, хотя и не все из них мне нравились. Но теперь я устал от такой жизни и хочу уйти. Как я могу уйти из своей собственной пещеры, которую вы переделали в какой-то божественный храм и похоронили в нем себя и всех, кто вам честно помогал? Я здесь задыхаюсь, в этой норе, я боюсь этих холодных и грязных стен!.. Выпусти меня отсюда живым, Чочуш! Оплати услугой мою услугу!..

— Я не могу этого сделать, — сказал парень шепотом. — Уйти отсюда можно только с разрешения дугпы Мунхийна.

— Мунхийна? Кто он такой, этот твой дугпа?

— Белый Бурхан.

— Эйт! — крутнул головой Техтиек и убрал руку с плеча Чочуша. — Я не волк, чтобы задирать голову к небу и молить о снисхождении!.. У пещеры должен быть еще один выход! Обязательно!

— Он есть, — согласился Чочуш, — но он в келье дугпы Мунхийна… Он говорил нам, бурханам, что может выпустить из Храма Идама любого до истечения установленного им срока, если будет доказана такая необходимость… Что мне сказать ему, хан Ойрот, как ему доказать, Техтиек, что тебе необходимо уйти раньше, чем пройдут сорок девять дней?.. Скажи мне, и я дерну за этот шнурок, чтобы дугпа Мунхийн поднял свой камень и впустил нас!

Такого оборота Техтиек не ожидал. Он был убежден, что бурханы всегда свободны и независимы друг от друга. Так, во всяком случае, они вели себя… Но, оказывается, Белый Бурхан не верил никому из них и всех держал на привязи, как собак, чтобы спустить только тогда, когда нужный ему зверь приблизится на выстрел? Да, он хороший охотник, этот дугпа Мунхийн, его пули никогда не падают на землю!

— Мне очень жаль, но я ничем не смогу тебе помочь…

— Может, ты знаешь тайну запорного камня на входе?

Чочуш снова отвел глаза:

— Его устанавливали Хертек и Пунцаг. Я не знаю тайны запорного камня, Техтиек… А дверь в твой каменный аил могу показать. Там у тебя есть все: постель, еда, шнурки для подачи сигналов…

— Прощай, Чочуш… Выпусти меня.

Проводив Техтиека и показав ему дверь ниши хана Ойрота, бурхан снова опустил свой запорный камень…

Заботы бывшего предводителя чуйских разбойников его мало трогали: если даже дугпа Мунхийн и не отучил его полностью от кровавого ремесла, то хотя бы заставил почувствовать, что и под его ногами качаются камни на любой тропе! А Хертек разогнал всю его ораву, а кое-кого и расстрелял…