Белый Бурхан

- Потому и остался без патронов и выбросил ружье? Куулар отложил свой кривой нож, вытер окровавленные губы, подошел к приготовленному Чочушем сушняку, подправил что-то, достал из-за опояски темную бутылочку, отсыпал из нее на ладонь несколько серебристых крупинок, дунул, и порошок уже в воздухе рассыпался дождем синих искр, упал на топливо, обдав его горячим, стремительным и жарким пламенем.

- Вот и все! - усмехнулся дугпа.

Чочуш остолбенел. Такие чудеса не умели делать даже русские, которые добывали огонь из деревянных палочек, хранящихся в красивых коробках с рыжими боками.

- Неси казан! Бухилер варить будем.

Чочуш опрометью кинулся к ручью.

Проголодавшийся за дни скитаний по тайге Чочуш набросился было на плохо проваренное мясо, но дугпа остановил его:

- Не жадничай. Умрешь.

- Желудок теленгита все переварит! - вспомнил Чочуш слова Коткена и протянул руку за очередным куском. - Даже камни!

- Что же ты не ел камни? - нахмурился Куулар.

- Хотел добыть мяса, - Чочуш поспешно проглотил непрожеванный кусок. Мясо все-таки лучше!

- Отдохни, дождись отрыжки. И не вздумай сразу бежать к ручью и пить холодную воду!

- Ладно, - нехотя повиновался Чочуш, - подожду чай...

Дугпа Мунхийн ел не спеша, отрезая мясо ножом у самых губ.

Чочуш сглотнул завистливую слюнку:

- Еще кусочек можно, а?

Куулар кивнул, думая о своем. Парень его мало беспокоил и почти не мешал: хочет набить брюхо, а потом корчиться и выть от болей в желудке пускай. Но покойник ему не нужен - их было на его пути уже достаточно. Необходимо на время сберечь этого молодого глупого теленгита. Не для него самого, а для себя, как костыль, на который при случае можно опереться, и как кость, которую можно будет бросить собакам, если в том настанет нужда... Куулар один ходил через Гоби и хорошо знает "звериную дорогу" паломников и бродяг. А дней через пять, когда они пройдут всю Бай-Тайгу и остановятся в первой кумирне, можно будет с этим парнем поговорить построже, указать прямой путь к могучей и древней вере. А пока хватит с него и того, что он знает и еще узнает!

Разрушитель сансары, бог смерти Мара, злобный дух чревоугодия и развлечений сделает все остальное без жреца Бонпо, если этот трусишка, обжора и хлюпик не поймет святых символов огня, зашифрованных в кресте из молний...

Чай еще не закипел, и Чочуш, не в силах совладать с самим собой и своим аппетитом, нерешительно поднялся с камня:

- Пойду посмотрю коня.

Дугпа Мунхийн кивнул: он и сам хотел, чтобы парень отлучился и дал ему возможность совершить жертвоприношение Агни Йоге и прошептать несколько стихов из первой самхиты великих Вед...2

У Чочуша подгибались колени от страха, пока он шел к коню. Таким кинжально-острым и каменно-тяжелым был взгляд дугпы, которым тот его провожал. Чочуш уже понял, что попал в плен к колдуну, перед которым все кермесы и дьельбегены - ничтожества. От голоса дугпы все обрывалось внутри, а взгляд колдуна прожигал насквозь, и его можно было чувствовать даже здесь, за каменным щитом скалы.

А Куулар в это время снял с огня закипевший чай, пригладил руками пламя, заставил его вытянуться вверх сверкающим столбом, оторваться от головешек, расплющиться и снова стрелой воткнуться в землю, чтобы получить награды жреца - кости, куски жира и глоток золотистого божественного напитка сомы, выплеснутого из плоской фляжки прямо в середину костра. Потом Куулар поднял молитвенно сложенные ладони вверх и зашептал изменившему свой цвет пламени:

- О великий и бессмертный Агни Йога! Твоя небесная кровь течет в моих жилах, делая меня сильным и могущественным! Помоги мне расколоть горы и свернуть пустыню, чтобы я мог облобызать священные ступени моего монастыря Шаругене!

Едва Куулар развел ладони, как пламя костра вздрогнуло и погасло, пустив серо-зеленые дымки, пахнущие полынью и перцем.

- Благодарю тебя, великий и бессмертный! Он сделал большой глоток из фляжки и встал: бог небесного огня разрешил ему шествовать к цели, но он не дал знака для молодого спутника Куулара. Агни донесет его просьбу до Варуны, а тот везде и во всем любит порядок! Если будет знамение умереть Чочушу, он умрет... И знак этот должен дать горный дух, стоящий часовым у могил и принимающий облик то претов, то читипатов3. А те, как известно, близки к земле и небу одинаково...

Вернулся Чочуш, спросил, не глядя на дугпу Мунхийна:

- Мы пойдем ночью?

- Зачем? Мы пойдем утром, - строго сказал Куулар. - Иди в пещеру и спи, как тебе удобно. На восходе солнца я тебя подниму.

- Но я... Я не хочу спать, дугпа! Я опять хочу есть.

- Ты съел достаточно мяса. Иди спать. Спать! Куулар сделал пас руками, разведя и перекрестив их. У Чочуша окаменело лицо, закрылись глаза и он неслышной тенью двинулся к расщелине. Колдун посторонился, уступая ему дорогу.