Белый Бурхан

Горный Алтай начала века - одна из самых дальних окраин огромной Российской империи. У непосвященных он вряд ли вызывал тогда какой-либо интерес или приятные ассоциации. Однако истории угодно было распорядиться так, чтобы именно в горах Алтая возник один из интереснейших феноменов общественного развития: на глазах современников рождалась и развивалась неизвестная религия. С чем может быть сравнимо по своей значимости такое явление? Разумеется, с подобными ему: с возникновением зороастризма, индуизма, христианства, ислама и многих других как исчезнувших, так и функционирующих религий. Поистине, ученые начала 1900-х годов могли стать очевидцами необычного эксперимента, который ставила история Увы, на деле все было по-другому: наука мало чем обогатилась, а общечеловеческая культура фактически лишилась одного из своих компонентов. О самой же новой религии, о событиях, сопровождавших ее рождение, очень долго говорилось только в отрицательном смысле, ибо не принято было упоминать не только на страницах художественных произведений. но и в научных трудах.

Почему так произошло? Почему случившееся чуть больше восьмидесяти лет назад, сегодня кажется не менее давним, чем разрушение Трои или гибель Помпеи? Почему оно окутано столь плотным покрывалом тайны и легенд? То, что произошло весной 1904 г в глубине Горного Алтая - в урочище Теренг, неподалеку от с. Кырлык (нынешний Усть-Канский район Горно-Алтайской автономной области), безусловно, нельзя рассматривать изолированно от общеисторической обстановки, создавшейся в России к началу XX века, а она, как известно, была названа В. И. Лениным "революционной ситуацией". Однако в каждом конкретном регионе страны, тем более в национальных районах, она проявлялась по-разному. Исторический процесс един, но отнюдь не единообразен в центре зрела пролетарская революция, там же, где разного рода причины (исторические, природные) затормозили ход развития, протекали совсем иные, хотя и не менее сложные, социально-экономические процессы.

Важнейшие политические проблемы, вставшие перед Российской империей, русско-японская война, нестабильное внутреннее положение и связанный с ними "взрыв" первой русской революции, - оттеснили на второй план то, что назревало в сердце Алтая, как бы заслонили эти события от проницательного взора, тем паче, что в их замалчивании было прямо заинтересованы власти и церковь. Попытка демократической томской газеты "Сибирская жизнь" осветить связанные с "новой религией алтайцев" события в долине Теренг и последующий судебный процесс над их участниками, сразу же встретила неслышное, но упорное противодействие влиятельного духовенства, а вскоре публикации были запрещены вовсе. Вольно или невольно случившееся стало обрастать различными домыслами, а со временем оно облеклось ореолом таинственности. Вот потому-то и сегодня так трудно разобраться, что же все-таки случилось в укрытом горами урочище летом 1904 года: там, где нет фактов, их заменяет вымысел, становящийся достоянием не только беллетристики, но, что страшнее всего, научных спекуляций.

Действие романа Г. Андреева происходит в начале нашего века, но чтобы вникнуть в существо вопроса, нужно хотя бы вскользь взглянуть на предшествующий период Первые достоверные сведения относительно населения Горного Алтая обнаруживаются в переписке администрации Колывано-Кузнецкой линии укреплений на тогдашней границе России. Такой "пробел" объясняется гораздо более поздним вхождением Горного Алтая в состав Российской империи по сравнению, скажем, с Восточной Сибирью; поэтому даже академические экспедиции начала и середины XVIII в., по сути дела, не оставили нам никаких сведений о населении этой обширной территории. Колывано-Кузнецкая линия начала возводиться в 20-30-е годы XVIII века для защиты осваивавшихся русскими земель Верхнего Приобья от далеко не дружественных набегов джунгарских (западномонгольских) ханов и их союзников. Подданными Джунгарского ханства являлось к XVII в. население Горного Алтая. В русских источниках оно именовалось "канскими, каракольскими, зенгорскими калмыками" или "урянхайцами", а территория их обитания обозначалась как "кан-каракольская землица". Она охватывала не только внутренние районы Горного Алтая, но и правые притоки Бухтармы и Иртыша (т. е. территорию современного Рудного Алтая и частично Восточного Казахстана). Местные зайсаны-"князьки" находились в феодальной зависимости от хана, собирая "алман" - дань - с родоплеменных групп Северного Алтая; некоторые из таких "вассалов" носили монгольские имена, подолгу жили в ставке джунгарских владык и т. д. В свою очередь, джунгарские феодалы постоянно кочевали со своими улусами в алтайских горных степях, нередко задерживаясь там на длительное время (что зафиксировано документами и сохранилось в топонимике Центрального и Западного Алтая).