Белый Дракон

Однако она не думала, что он соврал — только не об этом, судя по тому, как о нём шептались слуги, и как они сплетничали о ней.

Большинство из них недоумевали, почему он рискует и держит рядом с собой такое опасное существо, которое явно хочет его убить. Казалось, у некоторых имелись свои догадки касательно причин, и они понимающе ухмылялись друг другу. Другие же задавались вопросом, что она вытворяла с ним в постели, раз это стоило такого риска для его персоны.

По крайней мере, один упомянул о «странных пристрастиях» членов королевской семьи.

Так что нет, как бы ей ни ненавистно было это признавать, Алексис не думала, что Кэл солгал о том, кто он такой.

Она не думала, что он солгал ей, назвав себя королём.

Это была странная мысль.

— Ты уже проголодалась, любовь моя?

Алексис почувствовала, как у нее напряглись челюсти.

До этого момента она не осознавала, что просто стояла там, перед местом, где вода стекала со стены и спускалась по каменной скульптуре в большой пруд. Она понятия не имела, какое выражение было на её лице, но теперь она чувствовала, как её гнев возвращается, а разум снова думает о побеге, об его убийстве…

— Ну же, любовь моя. Одной попытки убийства в день вполне достаточно, ты так не думаешь? — мягко произнес он, касаясь её плеча. — Возможно, ты могла бы немного остудить этот порыв.

Когда Алексис повернула голову, её челюсти были по-прежнему напряжены, несмотря на все попытки держать нейтральное выражение лица, Она встретилась с ним взглядом.

Теперь его глаза сделались бледно-голубого цвета, прямо как у неё.

Он изучал её взгляд, и выражение его лица вернулось к той серьёзности, к той более грозной версии, которая действительно выглядела по-королевски.

— Теперь нам нужно серьёзно поговорить, любовь моя, — произнёс он, сверля её тем неподвижным, как будто более тяжёлым взглядом. — Думаю, пришло время нам лучше понять друг друга. Верно?

Алексис не ответила.

В то же время соблазн получить больше информации манил её.

Она жаждала этой информации даже больше, чем его смерти или побега.

Она хотела знать, что это всё такое.

Она хотела понять.

— Тогда идём, — сказал он, снова отвечая на её мысли. — Мы поедим в комнате солнца и звёзд, да? Где у тебя будет меньше соблазнов, чем на балконе.

Алексис не ответила.

И всё же, когда Странник развернулся и направился в извилистый коридор, который, как она знала, уводил глубже в его апартаменты, в том числе туда, где находилась комната «солнца и звёзд», в нескольких помещениях от его спальни…

…Алексис молча последовала за ним.

Глава 2. Ещё нельзя умирать

Коридор в доме Странника казался таким же необычно живым, как и комната, которую Алексис только что покинула.

Извилистый канал покрывал большую часть правой стороны прохода с круглым потолком, создавая ощущение пещеры или туннеля, пробуренного в горе водой и льдом. Если не считать мерцающее освещение на стене, которое имитировало свет свечей, но таковым не являлось, проход казался тесным, тёмным и влажным.

Когда она дошла до конца, на другой стороне сразу же появился свет.

Алексис оказалась внутри стеклянного пузыря, похожего на террариум, рассчитанный на содержание существа размером с человека.

Тем не менее, она поняла, что солнце, должно быть, скрылось за горизонтом за то время, что она отвлеклась на балконе и в другой комнате.

Меркнущее небо начало по-настоящему темнеть.

Она огляделась вокруг и посмотрела наверх, на облака цвета заката и небо над головой, окрашенное светом садящегося солнца в красный, оранжевый, золотой, фиолетовый и зелёный оттенки. В нескольких местах между облаками она уже могла разглядеть звёзды, а ещё заметила крылатых существ, покидающих свои насесты и рассекающих воздух — они теперь ассоциировались у неё с наступлением ночи.

Как ни странно, здесь Алексис в равной мере и наблюдала наступление ночи, и ощущала его.

Она игнорировала Странника и наблюдала, как облака меняют цвет, как в комнате темнеет, как начинает появляться больше звёзд.

Через несколько минут темноту в апартаментах нарушали лишь мерцающие, похожие на пламя огоньки, обрамлявшие края комнаты.

Когда последние лучи солнца угасли, за стеклянными окнами один за другим начали зажигаться городские огни. Линия горизонта вокруг реки по обеим берегам постепенно светлела, хотя и не становилась такой же яркой, как дома, но светилась более тонкими оттенками, разбавленными яркими пастельными и насыщенными синими, зелёными, золотыми и пурпурными тонами.

Алексис взглянула вправо, где прямо за извилистой линией тёмной реки небо начинало светиться. Пентхаусы близ реки, чьи строения расположились прямо на берегах, казались зажатыми между воюющих горизонтов ярких, клубящихся огней по обе стороны от тёмной воды.

Что-то здесь было не так.

И не только здесь, в пентхаусе, и даже не в Лондоне, который не был Лондоном.

Что-то ощущалось не так во всём мире, возможно, даже во всём измерении.

Было ли это из-за отсутствия Светоносных?

Или это, наоборот, причина, по которой у них никогда не было Светоносного?

Этот мир каким-то образом отрезан от всех остальных?