Белый Дракон (ЛП)

Сначала он был тихим, но взгляд Алексис метнулся к тёмному туннелю между двумя помещениями пентхауса. Она смотрела туда, чувствуя, как сердце подскакивает к горлу, заставляя её задыхаться, когда она услышала, как голоса стали громче. Это была ссора, но в то же время нечто большее. Она слышала шарканье, звуки борьбы, хмыканье и рычание, а также несколько глухих ударов.

Ещё она услышала жужжание, которое, как она подозревала, исходило от электрического прута.

Затем она услышала хрипы.

Боль.

Её слух был лучше человеческого, но не настолько, чтобы она была абсолютно уверена.

Она не могла быть уверена, говорила она себе.

Не существовало никакого способа узнать наверняка…

— Ах, — произнес Странник. — Вот и они.

Алексис открыла глаза, только осознав, что закрыла их, напрягая слух, чтобы распознать каждый звук из другой комнаты, чтобы попытаться и решить…

— Лекс! О, Боже! Лекс! Это ты?

Первым в тёмном проёме туннеля появилось кошмарно бледное лицо Джулс. И её худые руки были связаны за спиной. На ней был ошейник. Кто-то сзади толкнул её вперёд, в стеклянную комнату с высоким потолком, и она споткнулась.

В отличие от Алексис, на Джулс была нетипично повседневная одежда, по крайней мере, по её меркам. Джинсы с заниженной талией, укороченный тёмно-коричневый топ, короткая чёрная куртка и полусапожки.

Она одевалась так для просмотра фильмов вечером в доме Девина.

Полуфейри уставилась на Алексис широко раскрытыми глазами, ловя ртом воздух.

У неё на лице виднелся синяк над щекой, губа была рассечена.

Прежде чем Алексис смогла осознать реальность того, что Джулс действительно находилась здесь, абстрагироваться и признать, что она настоящая, в комнату втолкнули другую, гораздо более высокую фигуру.

Девин.

Боже. Девин тоже у них.

Тот, кто их поймал, оказался достаточно умён, чтобы сковать его ещё надёжнее, чем Джулс.

Оборотень с широкими плечами стоял и тяжело дышал, глядя на неё.

Он выглядел почти таким же бледным, как и Джулс, несмотря на более смуглый цвет лица.

Кроме того, на нём виднелось гораздо больше синяков, а на шее был закреплен массивный блестяще-серебряный ошейник. Они сковали его руки в запястьях и на бицепсах, как сделали с самой Алексис, когда похищали её. На его лодыжках застегнули более длинную цепь, но она всё равно оказалась короткой и заставляла его шаркать ногами. На его левой голени имелась ещё какая-то повязка.

Такая же, как и на его правом бицепсе.

Чем бы ни были эти дополнительные повязки, по толщине и материалу они были похожи на ошейники, которые все трое носили на шее.

— Они не дают ему обратиться, — вяло произнёс Странник со стула напротив неё. — Очевидно же.

Алексис посмотрела на него.

Только тогда она поняла, что задыхалась, пыталась втянуть хоть какой-то воздух, глядя на это прекрасное лицо с теперь бледно-лиловыми глазами. Она смотрела на него, схватившись за край стола и чувствуя ярость, беспомощность настолько сильную, что ей было интересно, сможет ли она убить его одним своим взглядом.

Алексис не принимала осознанного решения.

Она бросилась на него.

Перепрыгнув через стол, она опрокинула его стул вместе с Странником, приземлившись прямо ему на грудь.

Она схватила его за рубашку и изо всех сил ударила кулаком.

Костяшки её пальцев врезались в его лицо, отбросив в сторону.

Движение доставило ей удовольствие. Оно её утешило.

Она продолжила замахиваться.

Её тело всегда было быстрым.

Несмотря на это, она нанесла всего три удара, когда кто-то нажал кнопку боли на её ошейнике.

Агония пронзила её позвоночник.

На этот раз она была настолько сильной, что затуманило её разум.

Задыхаясь, Алексис умудрилась замахнуться кулаком снова…

…и снова.

Она подняла руку для ещё одного удара, собираясь снова врезать Страннику…

…но боль усилилась настолько, что она потеряла контроль над своими конечностями.

Она сжала руку, пытаясь преодолеть это.

Она слышала крик и поняла, что это её голос, что кричала она сама.

Она кричала от ярости, словно лев, рычащий в своём гневе.

Она отвела руку назад…

…затем боль усилилась, и сработали защитные механизмы её тела.

Она рухнула на твёрдый пол, совершенно ослепнув и втягивая воздух настолько быстро, насколько позволяли её сердце и лёгкие.

Она не знала, как долго пролежала, постанывая и пытаясь дышать…

…но этого им тоже оказалось мало.

Они ещё добавили мощности.

Боль сделалась настолько сильной, что Алексис хотела умереть.

Она правда очень хотела умереть.

Какая-то её часть до сих пор сопротивлялась, но это казалось тщетным, бесполезным.

Она предположила, что уже мертва.

Она предположила, что они наконец решили её убить.

Она лежала там и пыталась понять, что это означало.

Она лежала там достаточно долго, чтобы вспомнить, что не хотела умирать, пока ещё не убила его, пока ещё не отомстила.

Пока не исправила всё.

Пока не спасла своих друзей.

Сначала она должна была убить его.

Она ещё не могла умереть.

Она не могла.

Она должна разорвать ему глотку.

Она должна увидеть, как померкнет свет в его глазах.

Она должна убедиться, что уничтожила его.

Где-то посреди всего…

Таинственное присутствие вернулось.

Оно было знакомым и в то же время нет.